Я, Дикая Дика

Отойдя, вспомнила вчерашний разговор с Ведьмой… я напившись до горла, сидела напротив них, счастливых, за столом, подперев шаткими руками пьяную голову, и смотрела на них, счастливых — Ведьма и Русый, Влада и Байкер… как его? А, Антон! Антоха. Улыбаются, прикалываются чего-то, довольные все, обнимаются, бля… и так мне хреновато стало, так одиноко! У меня-то никого, по сути нет. Ветер? Он не со мной. Голимый трындёж все его речи, про сердечное отношение ко мне. Вот где он сейчас? Где он, когда эти четверо любят и понимают, делят все горести и радости? Не знаю. Или с Ленкой, или сам с собой, с глюками своими. А я тут сижу. Не в тему среди всей этой любви и радости. Пропёрло меня, вышли с Ведьмой приватно покурить на кухню, я и спрашиваю:

— Скажи, дорогая моя, что ж делать-то мне, как любовь свою найти? Ты ж ведьма! Ведь не обошлось, наверняка, без штучек твоих, когда Русого прикарманила? Любовь у вас не просто так… знаешь, небось чего?

Она усмехнулась сладко и говорит: «Берешь чувака», типа у нее такой был. Игрушку, значит. Медвежоночка там, или собачку, плюшевого, не сильно большого. Лучше на цепочке, вроде такого, как на рюкзачках девочки-подрости таскают — легче прицепить к себе будет, и держать проще — поводок считай, уже на нём! Подбирай, говорит, так, чтоб что-то в нём было такое… характер просматривался через забавную мордашку, такой, как тебе нужен. Чтоб душа потянулась к нему. Ну, смотри просто внимательно, и прикидывай, чтоб и внешность такая примерно, как хочешь — толстый, тоненький, глазастый, длинноногий или какой там тебе глянется. Я рот открыла, запоминаю, поверила почему-то:

— Ну, а дальше-то что?

— Дальше, — говорит, — ничего.

И затянулась хитро так.

— Ничего? — удивляюсь.

— Да, именно ничего. Просто носи с собой везде, говори с ним, прикидывай всякие истории, характер придумай, гуляй везде. Говори всем, что вот Чувак твой. И жди, скоро ОН и появится, человек! «У меня, — говорит, — был такой, усатенький, татуированный, худенький и цвета близкого к русому… глаза удивлённые-удивлённые, огромные! Такая лапа, жуть!» И курил с ней, и мордой в пиво макала она его. И ходили везде вместе, даже в универ. Когда Русый объявился, чувак потерялся. Они в лифте целовались, а когда вышли — смотрит, а Чувака нет… зато настоящий с ней! До сих пор благодарна ему. Вот, мол, и совет тебе, попробуй!

Я так и сделала.

В понедельник, после весёлых выходных, с утра встала, и решила ради такого дела универ проебать. Прошвырнуться по супермаркетам игрушек, лавочкам всяким. Я примерно даже представляла себе этого «Чувака», какой он стройненький, с кругленькими или длинненькими ушками, конечно, с хвостиком. Наверное, медвежонок, или собачка.

Искать пришлось долго. Ни в Гостином Дворе, ни во всех киосках — а их штук пять мне попалось — мне такой не встретился. Хотя я совершенно добросовестно высматривала, даже в руках вертела всевозможных чувачков, висящих гроздьями на крючочках, в ожидании своих покупателей. Кого там тока не было — и жирафчики крохотные, и котята с вытаращенными глазами — «какают»! И собачки самых разных пород, и пингвины, и разноцветные зайцы, и даже совсем уж что-то несусветное, лопоухое и страшное. Но Чувака среди них не было. Я уже устала бродить, тем более что от Гостинки потопала на Центральный рынок пешком, памятуя, что по дороге можно много всяких точечек навестить, типа книжных супермаркетов, где тоже для телефонов прицепки продают, может, там он и есть… Дело-то ответственнейшее — чувака себе ищу! Мне же жить с ним…

Во всём крутом двухэтажном павильоне Центрального рынка не нашлось ничего привлекательного. Были конечно, такие, на которых при желании можно себя уговорить, и я почти уже сдалась — усталость брала своё, да и кушать пора. Но сдаваться не в моих правилах, в любом случае! И я пошла искать на уличных лотках. Мысленно призывая — Чувак, найдись немедленно! Твоя чувиха страстно ищет тебя!

И что вы думаете — нашёлся! На первом же лотке на улице, он висел и смотрел на меня. Такой маленький, голый, тощенький, с большими ушами, плоский животик, длинные лапки, глазки — чёрненькие пуговички, и смущённо улыбается. Видимо, узнал меня, и застеснялся, что голый тут висит среди мишек и карапузиков всяческих. Я с воплем:

— Сколько стоит? — схватила его и прижала к себе. Продавщица ничуть не удивившись, назвала цену — тридцать два рубля, и я забрала его с собой, посадив в карман, чтоб на неодетого не пялились! За это надо было выпить… Прикупила коньячку, пошла домой — теперь я ведь не одна, значит можно не искать себе компанию, с чуваком напьёмся! Он радостно кивнул.