Я, Дикая Дика

Нам как-то флаеры попались в руки: «Всем причисляющим себя к неформальной панк-культуре! Приглашаем вас принять участие в панк-фестивале, который состоится 7–8 августа. Пиво спирты, инструменты, друзей-зрителей — с собой.»Сразу загорелись, обсудили это дело — а мы ведь тоже можем! Репетнули пару раз песни Шмелей наши любимые, в лесочке, больше негде.

Седьмого мы с Русым и Ленкой-Гдетыгдеты пришли на Турник. В те старославные времена был прям-таки культовым местечком, а по-сути протсо таакая полянка над оврагом в лесу.

Где-то к часу дня, пока распелись, хлебнули пива для храбрости. Представляю, какие лица мы могли бы заметить в автобусе, если б замечали! Русый — косуха на голое тело, основательно испачканные краской джинсы с тщательно выведенными матерными высказываниями великих кентов, удивительно грязные хайры, железный ошейник, обитые железом гады, чёрная готическая слеза на щеке. Гдеты — драные джинсы, густо подведённые глаза с черными искусственными потёками, коротенький топик. Я — зелёные корни волос, балахон, булавочки, тяжеленные бульдожьи «гады», и коротенькая юбочка. В общем, скромненько и со вкусом — обычно мы хуже одеваемся, но ведь праздник же…

А на Турнике… Чисто подметено, место под костёр и приготовленные ветки. Сцена такая классная, утоптанная площадочка между двух деревьев, накрытая огромным куском брезента, и бревно положено поперек, чтобы музыкантам не стоять. «Ударная установка» из каких-то треснутых тарелок и еще бог знает чего, а над всем этим великолепием — сине-красная огромная растяжка «МЫ ОТКРЫЛИСЬ!» и маркером приписано «Турник — 2004». Сперли видимо где-то, прикольно! Зрительный зал по периметру, и посередине площадка под слэм.

Мы с Русым и Ленкой со всеми поздоровались, нас «зарегили» админы Герка и Кэш, и мы пошли искать портвейн. А то все уже пьяные, да там трезвым-то делать нечего! Кое-как нашли, оставили на ночь, чтобы не мерзнуть. Пришлось пить «Биолим», а куда деваться, больше ничего не было, и денег тоже только на обратную дорогу, меня родители наказали за зеленые волосы. Я много не пила, нафиг надо, так, чтобы не теряться на общем фоне, а то трезвыми глазами на это все смотреть… да и страшно, ведь какое-никакое — а выступление! С «Биолима» на жаре моментально потащило, и появилось первое робкое ощущение, что всё будет хорошо.

Народ собрался часам к двум дня. Повсюду мелькали знакомые и неизвестные пока лица. Ирокезы, зеленые спутанные «хайры», косухи, булавки, рваные джинсы — весь панковский колорит. Были замечены не только панки, но и мирные хиппи, просто рокеры, представители «неформального мультикультурализма». Ходили, знакомились, радовались встрече.

Под деревом несколько в стороне, завсегдатай Турника Смех отбивал четкий рэповый ритм на гитаре, начитывая речитативом… «Всё идет по плану», «Гр. Об» а! Его поддерживали с самыми серьезными лицами, вставляя временами «Йoу, комон!»

Пришли «Ferum», все сделали вид, что очень рады, а сами шипели за спиной — «Ой, звезды, бля! Это же не панк!» Я смотрела на них слегка завидно, хоть про них и не всегда особо лестно отзываются — но они звезды, клубного уровня, а вроде одновременно начинали, ровесники. Да у них серьёзно, а мы простые распиздяи…

Ровно в два дня один из основателей Турника Косяк призвал всех заткнуться, и объявил ведущим дня Бормотуна. Тот чё-то помудился, додумался раскланявшись, объявить «Ферум», те спели несколько песен. Шипеть-шипели, но напившись почти до свинства, подпевали, требовали хит «Оборотни». Вопили «Ферум» — форева!» Так-то, звёзды звёзды и есть, заслуженно! Своя кровь, панковская, как не шипи. Обнаружились «II пальца в рот», переименовавшиеся впоследствии в «Поносный торт», и на сегодня выросшие в ска-панкеров «Карапузы». Яко же — «Бунт odinochek», «Зона-51», певица Крэйзи, «Стаканы» — цвет уфимского молодого андеграунда.

Дошло до «Гвоздя программы» — как возопил, призывая ко вниманию Бормотун, «II пальца в рот» — группа полностью состоящая из основателей Турника, наши «овражные звезды» идиотически-алкоголический хит про дворника дядю Васю «Биолим» поёт половина города. Пиком всего действа стало разбивание гитары об дерево вокалистом Fukeloм, который потом бурно радовался как дикое дитя — уже третья гитара, которую он разбивает! Ему чуть не разбили голову, сокрушаясь матом, что это была лучшая на Турнике гитара, и как же теперь лабать на бухло…