Я - четвертый

Генри берет мою свободную руку и закидывает себе на плечи, а своей правой рукой обхватывает меня за пояс. Пошатываясь, мы бредем вперед. Появляются очертания чудовища, которое стоит посередине футбольного поля. Могадорцы идут за нами. Может быть, им любопытно увидеть чудовище в действии, увидеть, как оно убивает. Каждый новый шаг дается мне тяжелее, чем предыдущий. Сердце колотится в груди. Смерть приближается, и это меня ужасает. Но Генри здесь. И Берни Косар тоже. Я счастлив, что перед лицом смерти я не один. Несколько солдат стоят за чудовищем. Даже если бы мы смогли миновать чудовище, нам бы пришлось идти прямо на солдат, которые стоят с обнаженными мечами.

У нас нет выбора. Мы выходим на поле, и я жду, что чудовище набросится на нас в любой момент. Но ничего не происходит. Мы останавливаемся в пяти метрах от него. Стоим, опираясь друг на друга. Это чудовище вполовину меньше другого, но все равно достаточно большое, чтобы убить всех нас без особых усилий. Бледная, почти прозрачная кожа обтягивает выступающие ребра и костлявые суставы. На руках и по бокам многочисленные розоватые шрамы. Белые, невидящие глаза. Оно пригибается и поводит головой низко у травы, чтобы учуять то, чего оно не может увидеть. Оно чует нас перед собой. Испускает низкий рев. Я не чувствую в нем ярости и злобы, которые исходили от других чудовищ, жажды крови и смерти. Есть ощущение страха, ощущение печали. Я открываюсь ему. Я вижу образы издевательств и голода. Я вижу, что это чудовище всю свою жизнь на Земле было заперто в сырой пещере, куда почти не проникал свет. Дрожало по ночам, чтобы согреться, всегда холодное и мокрое. Я вижу, как могадорцы натравливают чудовищ друг на друга, заставляют их драться, натаскивая их, ожесточая и делая беспощадными.

Генри отпускает меня. Я больше не могу держать Берни Косара. Я осторожно кладу его на траву у своих ног. Я несколько минут не чувствовал, чтобы он шевелился, и не знаю, жив ли он еще. Я делаю шаг вперед и падаю на колени. Солдаты вокруг нас кричат. Я не понимаю их языка, но по интонации различаю их нетерпение. Один из них взмахивает мечом, и вылетевший кинжал едва не попадает в меня, белая вспышка проносится и рвет рубашку у меня на груди. Я остаюсь на коленях и смотрю на возвышающееся надо мной чудовище. Стреляет какое-то оружие, но снаряд пролетает над нашими головами. Предупредительный выстрел, который должен побудить чудовище к действию. Чудовище вздрагивает. В воздухе летит второй кинжал и вонзается чудовищу под локоть левой руки. Оно поднимает голову и ревет от боли. «Извини, — пытаюсь я ему сказать. — Извини за ту жизнь, которую ты принужден вести. Тебе причинили зло. Ни одно живое существо не заслуживает такого обращения. Тебя заставили пройти через ад, забрали с твоей планеты, чтобы ты сражался на чужой войне. Тебя били, пытали и морили голодом. Вина за всю твою боль и страдания лежит на них. У нас с тобой есть то, что нас связывает. Нам обоим принесли зло эти монстры».

Я всеми силами пытаюсь донести до него мои собственные образы, то, что я видел и чувствовал. Чудовище не отворачивается. Мои мысли каким-то образом доходят до него. Я показываю ему Лориен, огромный океан и зеленые холмы, полные жизни и кипучей энергии. Животных на водопое у холодных голубых рек. Гордый народ, живущий в гармонии. Я показываю ему ад, который за этим последовал, истребление мужчин, женщин и детей. Могадорцы. Хладнокровные убийцы. Драконовские ненавистники, уничтожающие все, что оказывается на пути у их безрассудства и жалких амбиций. Уничтожающие даже собственную планету. Где предел этому? Я показываю ему Сару и все мои чувства к ней. Счастье и блаженство — вот что я с ней ощущаю. И боль от того, что вынужден ее покинуть, — и все из-за них. «Помоги мне, — говорю я. — Помоги мне остановить эти смерти и истребление. Давай сражаться вместе. У меня совсем мало сил, но если ты будешь со мной, то и я буду с тобой». Чудовище поднимает голову к небу и ревет. Это долгий и глубокий рев. Могадорцы чувствуют, что происходит, и больше не собираются ждать. Их оружие начинает стрелять. Я смотрю туда и вижу, что одна из пушек нацелена прямо на меня. Она стреляет, и на меня летит белая смерть, но чудовище вовремя опускает голову и принимает выстрел на себя. Его лицо скручивается от боли, глаза плотно зажмуриваются, но почти тут же снова открываются. На этот раз в них видна ярость. Я падаю лицом в траву. Меня что-то задело, но я не знаю что. Позади меня Генри кричит от боли, его отбросило на десять метров, он лежит в грязи, лицом вверх, его тело дымится. Я не представляю, что поразило его. Что-то большое и смертоносное. Меня охватывают паника и страх. «Не Генри, — думаю я. — Пожалуйста, не Генри».