Я был в расстрельном списке

Но надо было делать то, о чем договорились. Базой определили пустовавшую квартиру друзей, которые уехали работать на Север. На дачах присмотрели пару сараев, где можно было поставить множительные аппараты. В то время ризографов и принтеров не было — только ксероксы. Мой знакомый кооператор скупал в Финляндии оргтехнику «секонд-хенд» и продавал ее «новым русским». Новые ксероксы в СССР тогда еще не поставлялись. Я приладил к своей машине прицеп и приехал к кооператору. Без бороды он меня не узнал, но голос ему показался знакомым. Он отдал все ксероксы со своего склада. Я вывез их за город и спрятал. Когда члены ГКЧП расселись по камерам, эти ксероксы исправно заработали в офисах «Демократической России».

Закончив операцию с ксероксами, поспешил в Москву. На Ленинградском вокзале меня поразило, что город живет обычной жизнью, будто нет никакого военного переворота. Кто-то что-то слышал о баррикадах у Белого дома, но в основном народ был занят своими делами. Совсем как в 1917 году в дни октябрьского большевистского переворота, когда интеллигентная публика посещала театры. Я подумал: действительно, Россия — страна невыученных уроков!

Добрался до Белого дома, встретился с коллегами-депутатами. События развивались стремительно. Милиция подчинялась непосредственно министру внутренних дел России. Поэтому российские власти пытались поставить на защиту Белого дома милицейские школы. К счастью, противостояния милиции и войск не состоялось. Ночью поступила информация, что через час ожидается штурм Белого дома. Если бы он действительно начался, никакие бы наши баррикады не помогли бы. Спецназ прошел бы сквозь них, как нож сквозь масло. Просто солдатам было бы скользко идти по нашей крови. И они отказались. Защищать Белый дом нам не пришлось.

Члены ГКЧП к тому времени поняли, что армия не будет стрелять в народ. Егор Гайдар в своей книге «Смуты и институты»[4]приводит примеры из российской истории, когда власть вдруг обнаруживает, что нет ни одного взвода солдат, готового встать на ее сторону. И тогда она рассыпается, как карточный домик. Так было в дни февральской революции и октябрьского большевистского переворота в 1917 году. То же произошло и в дни неудавшегося переворота ГКЧП. В момент смуты властям не помогает и приличное жалование своим охранникам. Так пал Чаушеску, ушел Ярузельский, сбежал Янукович. Но странно, этот опыт не убеждает авторитарных правителей в тщетности усилий удержать недовольный народ в узде. Видимо, каждый познает это лишь на своем опыте.