Я был нищим — стал богатым. Прочитай, и ты тоже сможешь

ЧАСТЬ I Я БЫЛ НИЩИМ — СТАЛ БОГАТЫМ!

ПРЕДИСЛОВИЕ

Промозглый зимний вечер. На улице кромешная темнота. Холодный дождь стегает меня по плечам и тянет вниз мою промокшую куртку. Я стою на остановке, и никто не видит, что я плачу.

Я в отчаянии. Мне 25 лет, и моя жизнь похожа на кромешный ад. Дождь вперемежку со слезами стекает по моим щекам, но я не чувствую холода, я не чувствую ничего. Только боль, сжимающую сердце стальными клещами. Я не понимаю, для чего мне жить, почему я появился на свет. Для того чтобы страдать и мучаться, для того чтобы приносить боль своим родным и близким? Что я за сын, который не может обеспечить старость своих родителей, что я за отец, что за мужчина, если не могу прокормить свою семью? Если я ненавижу себя, как мне жить с ненавистью в душе к себе самому?

Я работаю с утра до ночи. Я просыпаюсь в 5.30 и бегу на работу. Отработав смену на заводе, полтора часа еду до института и с закрывающимися от усталости глазами слушаю лекции на вечернем факультете Тольяттинского политехнического института. Занятия заканчиваются около десяти, и я вновь бегу, чтобы успеть на свой рейс. Продрогнув в стылом, вонючем автобусе, уже далеко за полночь я переступаю порог нашей маленькой перенаселенной квартирки.

Кроме нас с женой и дочкой здесь живут и мои родители. Все они давно спят. Стараясь не шуметь, глотаю холодный ужин, но от голода даже не понимаю, что я ем, и тут же на кухне сажусь за курсовую работу. Ее нужно сдать завтра, и потому я старательно вычерчиваю графики. Голова гудит от усталости, а глаза слипаются, хоть вставляй спички. Одно утешение — сигареты и горячий чай. Из окна нашей крохотной кухни я вижу огромную холодную луну.

Страшное одиночество, страшная пустота. Вроде бы в доме спят мои родители, спят моя любимая дочурка и жена, но мне одиноко. У меня полное ощущение, что я один на белом свете. Мне хочется вытянуть шею и завыть на луну.

Холод, осень, ночь. От одиночества душу сковывает стужа, которая по своему «минусу» не может сравниться ни с чем на свете.

Нет ни одного человека на земле, с которым я мог бы поговорить, поделиться, чтобы меня выслушал, чтобы понял меня. Конечно, я могу подойти к отцу, к маме, к жене и поговорить с ними, но имею ли я право перенести свою боль в их сердца, да и поймут ли они меня?

Я работаю с утра до ночи, но денег катастрофически не хватает. Старая одежда выглядит на мне нелепо, и я понимаю, что мне стыдно перед своими друзьями, товарищами, которые одеваются модно и красиво.

Что ждет меня завтра? То же самое! В 5.30 подъем, совершенно не любимая, ненавистная работа, учеба, одиночество, курсовые, страшное желание спать — и никакого выхода.

Я стою на остановке и не замечаю времени, я не чувствую своего тела, только сердце разрывается в груди. Оно стонет, оно плачет, оно рыдает.

Господи, почему я родился на свет, для чего эти муки? Есть ли в этом смысл? Мозг произносит только одно слово — «тупик».

Я замечаю, что я подсознательно уставился на мокрое колесо автобуса. Мне стыдно признаться сегодня, но в тот момент, в беспросветный миг моей жизни, меня посетила мысль: «А не прыгнуть ли мне под это колесо и свести счеты со своим мучителем под названием „жизнь“!» Автобус отходит, но страшная мысль не покидает меня. «Сделай только шаг, от тебя требуется только один шаг — и больше никаких страданий. Зачем такая жизнь?» — говорит сознание.

Что бы я ни делал, чтобы я ни предпринимал, результат — неудачи, падения, унижения, боль. Я больше не в силах ежедневно вести эту маленькую одинокую войну, мне опротивело мое бесцельное существование, вся эта колготня ради куска хлеба, ради жалких копеек!

Смотрю на автобусы, которые подъезжают один за другим. Меня никто не замечает и никто не сможет остановить. Темнота, усталые, серые лица мелькают, выбегая из автобуса. Мысли лихорадочно путаются, в голове боль и туман. Тело уже готово ринуться в эту бездну, чтобы поставить точку, но что-то меня удерживает. Дочь! Что будет с моей дочерью? Что будет с моими родителями?

Единственное, что в тот момент предотвратило меня от этого поступка, — это мысль о моей крохотной дочурке и родителях. Да, я не могу их обеспечить, я не могу дать им нормальную жизнь, я не могу покупать нормальную одежду, продукты, но добавить им страданий я тоже не имею права.

Вся моя жизнь очутилась тогда на каких-то чудовищных весах: жить или не жить? На одной чаше — отчаяние, боль, страдание, тупик, бессмысленность моих усилий, на другой — вечный покой, забвение, слезы родителей и страдание дочки.

В тот роковой момент я все-таки зацепился за жизнь.

Если бы кто-нибудь подошел ко мне тогда и сказал, что я буду известным, богатым, счастливым и абсолютно здоровым человеком, я бы принял это за злую насмешку. Я бы никогда не поверил, что настанет час, когда те мои неизбывные страдания окажутся всего лишь ступенькой к успеху. Я просто не мог представить себе, что под моим началом сотни тысяч людей начнут заново строить свою жизнь, начнут покорять сияющие вершины финансового Олимпа.