Для обсуждения такого вопроса требовался, очевидно, совершенно необычный агент. Такой человек у меня был — потомок аристократической фамилии, человек голубой крови, с прекрасными связями и наилучшими банковскими рекомендациями. И он, и его жена были верными друзьями Советского Союза и горячими приверженцами законного испанского правительства. Он уже оказал мне кое-какие услуги, и я мог на него положиться. Я пригласил его в Голландию и обрисовал обстановку. На следующий день он вылетел в восточноевропейскую столицу. Вечером он позвонил моему агенту в Париже, а тот связался со мною в Гааге и сообщил, что назавтра тот в определенном месте и в условленное время сможет говорить по телефону напрямую со мной. Когда он дозвонился до меня, мой аристократ на специально кодированном языке рассказал о печальном исходе своих переговоров.
Оказалось, ему удалось быть представленным военному министру страны. Он вручил министру визитную карточку одного из крупнейших мировых банков и сразу приступил к существу своей миссии:
— Я прибыл для покупки у вашего правительства партии военных самолетов. Хотел бы узнать, согласно ли ваше превосходительство продать их мне. Мы готовы купить по меньшей мере пятьдесят штук по цене, угодной вашему превосходительству. /139/
Министр вскочил из-за своего стола, бледный, еще раз рассмотрел визитную карточку посетителя и его рекомендательное письмо.
Затем обратился к моему посланцу со словами:
— Прошу вас немедленно покинуть мой кабинет! Мой человек готов был уйти, но не захотел признать свою неудачу, не сделав еще одной попытки.
— Извините, ваше превосходительство, — сказал он, — разрешите добавить слово. Здесь все открыто, нет ничего подозрительного в моей миссии. Речь идет о помощи правительству Испании. Я прибыл сюда как представитель тех групп в моей стране, которые считают необходимым защитить Испанскую республику во имя интересов гуманности. Мы уверены, что ваша страна не хочет допустить в Средиземное море фашистские державы, не хочет позволить Италии господствовать в этом регионе.
— Я министр обороны, а не торговец, — был холодный ответ. — Прощайте, сэр!
— Дело кажется безнадежным, совершенно безнадежным, — проговорил мой посланец в телефон.
— Оставьте это дело и больше им не занимайтесь, — ответил я. — Я встречу вас в аэропорту.
— Не теперь, — ответил он, — я еще не готов отказаться от моей задачи. Через три дня я узнал, что он возвращается самолетом в Гаагу. Он вышел из кабины с перевязанной бинтами головой, совершенно изможденный. Я упрятал его поскорее в мою машину, а он прохрипел, что самолеты все-таки им куплены, числом 50.
— Через день после того как я звонил вам по телефону, — рассказал он, — ко мне в отель явился джентльмен с визитной карточкой главного банка той страны, где я находился. Он не сослался на мою беседу с военным министром, а прямо заявил, что, как он понимает, я хотел бы купить военные самолеты. Если я готов к сделке, переговоры могут состояться в его офисе.
Мой посланец купил у правительства его 50 самолетов по цене 4 тысячи фунтов стерлингов за штуку при условии оплаты после соответствующего инспектирования.
Мой посланец купил у правительства его 50 самолетов по цене 4 тысячи фунтов стерлингов за штуку при условии оплаты после соответствующего инспектирования.
Когда зашла речь о грузоотправителе, был предложен выбор между латиноамериканской страной или Китаем. Контрагент предпочел Китай. В ответ ему было сказано: /140/
— Заверяю вас от имени китайского правительства, что документы будут в полнейшем порядке!
— А где это вас угораздило? — спросил я, указав на забинтованный лоб.
— Всего-навсего здоровый удар по лбу, когда я влезал в этот проклятый самолет, — услышал я в ответ смех пострадавшего.
Немедленно были приняты меры для инспектирования и оценки самолетов. Я отправился в Париж и привлек в качестве эксперта французского авиационного специалиста и двух инженеров ему в помощники. Они полетели в восточноевропейскую столицу и вернулись с благоприятным докладом. Я отдал приказ о срочной разборке и упаковке самолетов.
По всему миру раздался вопль гнева и негодования по поводу беспощадной бомбардировки фашистами беззащитного Мадрида. Моя организация совершила чудеса в целях скорейшей транспортировки пятидесяти истребителей и бомбардировщиков. В середине октября они были погружены на норвежское судно.
Но в этот момент поступил категорический приказ Москвы не допустить разгрузки судна в Барселоне. Ни под каким видом не разрешалась перевозка самолетов через территорию Каталонии, которая имела собственное правительство, напоминавшее правительство суверенного государства. В правительстве Каталонии господствовали революционные силы антисталинской направленности. Им не доверяла Москва, хотя в тот момент они держали отчаянную оборону одного из жизненно важных участков фронта законного правительства.