Я бы тебя не загадала

– О чем и речь. Я пытаюсь поговорить с тобой, а ты сбежать. Так вряд ли что-то получится, – подмечает Клим, вызывая у меня немыслимое недоумение и возмущение.

– Вряд ли что-то получится, если ты силой будешь удерживать кого-то, чтобы, мать твою, подружиться!

– Разве я держу тебя силой?

– Ты заблокировал двери!

– Просто обеспечил нам уютное место для беседы, – его голос приобретает совсем другое звучание.

Хрипотца теперь больше напоминает мурчание. Смотрю на Никиту из-под ресниц и… Не может быть! Он улыбается. Почти не заметно, но веселый прищур глаз и приподнятые уголки губ его выдают.

– Теперь тебе смешно?

– Теперь да.

– Выпусти меня, иначе начну орать.

– Вот так и делай добро людям, – говорит Клим и нажимает на кнопку.

Практически выпадаю из машины, упираясь ладонью в колючий холодный асфальт. Жадно хватаю ртом воздух, радуясь свободе, и, не теряя времени, давлю на тапок. Еще немного и я бы просто задохнулась.

– Аня! – Никита окликает меня, и я, как по команде, замираю. – Может, оставишь телефон? Прокатимся еще как-нибудь. Мне понравилось.

Ну уж нет, красавчик! Ищи других дур!

– Пошел ты! – кричу в ответ и показываю средний палец, бегом направляясь к общежитию.

– Буду ждать встречи! – летит мне вдогонку.

Самоуверенный псих. Плевать! Пусть ждет! Никогда больше я не зайду в это сраное караоке. Никогда! Пулей поднимаюсь в свою комнату и запираю дверь на замок. Тяжело дышу, прижимая руки к груди. Жила ведь больше года без приключений и тут… На тебе, Аня! Соскучилась по звездецу? Получай!

Бью ладонью в стену. Кожу жжет боль, но она отрезвляет. Все хорошо. Я дома. Я его больше не увижу. У этого Никиты не просто тараканы в голове, там весь террариум. И то, что я превращаюсь рядом с ним в какую-то пустоголовую идиотку, последствие его ядовито-привлекательных глаз и дурманящего голоса.

Срываю шапку и куртку и кидаю их на стул. Подхожу к зеркалу и касаюсь своего шрама на брови. Может он?.. Нет! Нет, нет и еще раз нет! Даже думать об этом не хочу. Все закончилось. Я другая. Я закрыла эту страницу. И единственный, у кого есть ее копия – Володя. Чтоб его! Но пока я не лезу в их отношения с Викой, он обещал…

Вика!

Бросаюсь к куртке, чтобы достать мобильник. Нужно хоть сообщение ей написать. Спросить, как она? Обшариваю карманы по два раза каждый и обессиленно опускаю руки.

Не может быть… Он…

Оставишь телефон?..

Я уже тогда его оставила.

Клим знал. Он, черт возьми, знал. Может быть, хотел вернуть мобильник и заодно пошутить? С чего я взяла, что он действительно мной заинтересовался?

Дура! Глупая, закомплексованная дура, придумавшая себе невесть что! Как я без мобильника? Сейчас это то же самое, что руку себе отрубить. Лишних денег нет. Родители? Уже представляю этот концерт по заявкам. Нет уж, спасибо. Лучше своими силами.

Буду ждать встречи, – последние слова Никиты всплывают в памяти.

Кажется, он ее все-таки дождется.

Не могу уснуть. Как ни стараюсь, сон не идет. Прокручиваю в голове сегодняшнюю ночь и все больше чувствую себя психованной идиоткой. Меня выбила из колеи обстановка, в которую я больше не хотела лезть. Слишком много говна.

Я ведь совсем не такая. Не трусиха и не истеричка, но, восстанавливая в памяти свое поведение и мысли, все больше убеждаюсь, что выглядела именно так. Не нужно было ехать. Чего я так труханула? Вика большая девочка. Вова сказал, что я ее нянька, но это не так. Я на это не подписывалась. Так какого черта?

А Никита… По факту, он не сделал мне ничего плохого, наоборот, даже выручил. Совсем крыша съехала. Он, конечно, очень странный и пугающий. Подружиться? С такими, как он, не дружат. Так, кентуются. Что, кстати, наглядно продемонстрировал Вова, когда с показным радушием принял его за столиком. Знал кретин, что с этого можно поиметь халяву. Бухло – вот главная валюта в ночной жизни тусовщиков. Кто ставит, тот и друг.

Наверное, Клим решил, что я какая-то больная. Ну серьезно. Если абстрагироваться и посмотреть со стороны, я и сама так думаю. И все-таки встретиться еще раз нам придется. Мой телефон. И как я не почувствовала, что он выпал? Когда это случилось? В то время, пока я летала по салону? Или он не сам выпал?

А вот эта догадка мне не нравится. Не-е-ет… Бред какой-то. Зачем это Никите? Во мне нет ничего такого. На автомате поглаживаю шрам. Темнота вокруг меня уже не пугает, потому что я дома, ну почти… В общаге, но точно в безопасности.

Закрываю глаза, уговаривая мозг притормозить с размышлениями и анализом. Достаточно на сегодня. Утром меня ждут четыре пары, и на них лучше не клевать носом. Тихими шагами подкрадывается дремота и ложится рядом. Расслабляется каждая мышца в теле. Напряг, наконец, отпускает. Дыхание становится ровным и спокойным.

Тьма во взгляде такая, что даже не видно чертей.

Судорожный вздох.

Хриплый грубый голос, который приказывает вне зависимости от того, что он говорит.