Я бы сказала, что люблю...

— Они должны были уже вернуться… — начала я. Мистер Соломон взял пульт и нажал кнопку. Свет погас, но темноту тут же прорезал серебристый луч проектора. Я стояла как раз на его пути, отбрасывая большую тень на экран.

На картинке появилась Бекс — они сидела на заборчике возле библиотеки. Щелчок, и картинка сменилась. Лиза выглядывала из-за дерева. Это, конечно, дурной тон, но мистер Соломон от комментариев воздержался. Его молчание было гораздо тяжелее. Еще щелчок — Бекс оглядывается через плечо, переходя улицу. Щелчок. Лиза стоит возле ларька с пончиками.

— Задавайте вопросы, мисс Морган, — нарушил тишину мистер Соломон, и в темноте его голос прозвучал зловеще. — Вам не хочется знать, где они?

Конечно же, мне хотелось это знать, но я боялась услышать ответ. На экране снова мелькали кадры — съемка наружного наблюдения, проведенная отлично тренированной командой. Бекс и Лиза не заметили их — да что там, я сама никого не заметила. И все же кто-то проследил за каждым нашим шагом. Я чувствовала себя загнанной дичью.

— Спросите меня, почему их нет здесь? — потребовал мистер Соломон. Я видела его смутный силуэт. Он стоял со скрещенными на груди руками. — Вы хотите стать агентом, не так ли, Хамелеон? — Мой псевдоним в его устах казался не более чем насмешкой. — Ну, так скажите мне, что случается со шпионами, которые попались.

Нет, подумала я.

Еще щелчок.

Это Бекс? Конечно же, нет — она с мистером Смитом, она в безопасности. Но я все равно не могла отвести глаз от темного зернистого изображения на экране — залитое кровью, распухшее лицо, глядящее прямо на меня. Мне стало страшно за свою подругу.

— Они начнут не с Бекс, — продолжил Соломон. — Они начнут с Лизы.

Щелчок — и я уже смотрю на тонкие руки, связанные за спинкой стула, и запятнанные кровью светлые волосы.

— Эти люди хорошо знают свое дело. Они знают, что Бекс снесет побои. Тяжелее всего для нее слышать, как кричит ее подруга.

Луч проектора щекотал мне кожу. Соломон подошел ко мне. На экране его силуэт появился рядом с моим.

— А она кричит — и будет кричать еще примерно часов шесть, пока от обезвоживания уже не сможет производить звуки.

В глазах у меня все поплыло, колени задрожали. Кровь стучала в висках, и я едва расслышала, когда он шепнул:

— И вот тогда они возьмутся за Бекс. О, для нее у них приготовлено нечто особенное!

Кажется, меня сейчас стошнит. Не было сил взглянуть ему в глаза.

— Вот на что вы готовы подписаться. — Он заставил меня смотреть на экран. — Смотрите, что происходит с вашими друзьями!

— Прекратите! — крикнула я. — Хватит! — И уронила бутылку. Горлышко отбилось и разлетелось на куски, усыпав пол мелкими осколками.

— Вы потеряли две трети своей команды. Ваши друзья погибли.

— Нет, — повторила я. — Хватит, остановите это.

— Мисс Морган, если уж вы начали заниматься этим ремеслом, ничего остановить нельзя.

Лицо у меня горело, а глаза налились слезами.

— Это никогда не заканчивается.

Он прав, и я это знала, как никто другой.

Мистер Соломон повернулся к классу:

— Кто теперь хочет стать агентом? — спросил он.

Никто не поднял руку. Никто не сказал ни слова.

— В следующем семестре, леди, секретные операции будут факультативным предметом, но в этом семестре он обязательный. Нельзя отказаться от него, из-за того что стало страшно. Но вам больше и не будет так страшно, как сейчас — во всяком случае, в этом семестре. Даю слово.

Зажегся верхний свет, и все двенадцать девушек зажмурились. Мистер Соломон направился к двери, но на полпути остановился.

— И, леди, если вам сейчас не стало страшно, то мы не собираемся вас дальше пугать.

Он отодвинул стеклянную перегородку, за которой сидели Бекс и Лиза, целые и невредимые. И ушел.

Все сидели молча, прислушиваясь к его удалявшимся шагам.

В нашей комнате повсюду валялась одежда и аксессуары. Какими важными они казались нам совсем недавно. Сейчас все это утратило всякий смысл.

Макей спала — или притворялась — мне все равно. Она лежала в очень дорогих наушниках (наверное, так она спасалась от бессонницы, иначе свист от кольца в носу не давал бы ей уснуть). Я, Бекс и Лиза могли бы свободно разговаривать и даже кричать. Но мы молчали.

Даже с Бекс слетело ее обычное самодовольство, и это пугало больше всего. Пусть бы она пошутила и рассказала, о чем говорил им мистер Смит по дороге домой. Хотелось зажечь ночник над кроватью, чтобы не сидеть в полной темноте. Но никто этого не сделал. Наконец я не выдержала.

— Ребята, я… — Я хотела извиниться, но Бекс перебила меня.

— Я на твоем месте поступила бы так же, — сказала она и посмотрела на Лизу.

— И я, — согласилась та.

— Да, но… — Мне хотелось добавить что-нибудь еще, но я не знала что.

Макей в кровати повернулась, но глаза не открыла. Я глянула на часы: уже далеко за полночь.

— Смит очень бушевал? — спросила я после долгого молчания.

Лиза уже ушла в ванную умываться, поэтому ответил Бекс:

— Да нет, не очень. Наверное, сейчас ему очень весело, как думаешь?

— Может быть, — отозвалась я.