Я бы сказала, что люблю...

Вот в чем, на мой взгляд, недостаток частных школ. МТБ убеждает нас, что это слово давно стало формой выражения симпатии и привязанности или молодежным сленгом, но мое мнение не изменилось: это оскорбление, которым пользуются косноязычные. Так что Макей либо ненавидела нас, либо очень уважала — зависит от того, какой точки зрения вы придерживаетесь. Я глянула на Бекс и поняла, что она склоняется к первому.

Бекс шагнула вперед, она уже не притворялась счастливой школьницей, а нацепила маску супершпиона.

Вот это РЕШИТЕЛЬНО нехорошо, подумала я, и краем глаза заметила белую рубашку и брюки цвета хаки.

Никогда больше мне не придется гадать, был ли Джо Соломон хорош только по меркам женской школы. Одного взгляда на Макей МакГенри было достаточно, чтобы понять: даже за пределами Академии Галлахер Джо Соломон великолепен. А ведь Макей еще не знает, что он шпион (это добавляет мужчине шарма).

— Привет. — То же самое сказал и мистер Московиц чуть раньше, но, бог мой, как же иначе это прозвучало сейчас! — Добро пожаловать в Академию Галлахер. Очень надеюсь, вы собираетесь поступить к нам. — Произнес он это так, будто говорил: я считаю тебя самой красивой женщиной на свете, и сочту за честь, если ты выносишь моих детей. (Честно, я словно слышала эти слова.) — Вам нравится экскурсия?

Макей только хлопала ресницами. Она вдруг стала такой соблазнительной, что совершенно не вязалось с ее армейскими ботинками.

Может, все из-за лилового дыма?

— У вас найдется минутка? — спросил Джо Соломон и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я бы хотел кое-что показать вам на втором этаже.

Он повел ее к каменной витой лестнице, которая когда-то стояла в семейной часовне Галлахеров. Цветные витражи тянулись на два пролета, и лучи солнца, пробиваясь сквозь них, играли всеми цветами радуги на воротнике его рубашки. Когда мы поднялись на второй этаж, он обвел руками просторный коридор с высоким потолком, залитый калейдоскопом красок. И правда очень красиво, раньше я этого не замечала — все время надо было спешить на уроки, выполнять домашние задания. Я снова вспомнила лекцию Джо Соломона — «подмечайте детали», — и меня посетила неприятная мысль: у нас только что состоялся первый тест по секропам. И мы его провалили.

Он довел нас до Исторического зала, а потом развернулся и пошел обратно, к великолепной стене из витражей. Макей проводила его взглядом и пробормотала:

— Кто это?

Да, Джо Соломон сумел произвести впечатления на Макей.

— Это наш новый учитель, — ответила Бекс.

— Да? — усмехнулась Макей. — Ну-ну, как скажешь.

Бекс, еще не забывшая инцидента со словом на «с», резко развернулась и рубанула:

— Я так и сказала.

Макей потянулась за пачкой сигарет, но передумала, поймав холодный взгляд Бекс.

— Давайте-ка я расскажу вам, как все будет, — сказала она таким тоном, будто делала нам большое одолжение.

— Оптимистичный сценарий: все девчонки в школе влюбятся в него и утратят способность к концентрации, что, я уверена, очень важно в Академии Галлахер, — последние слова она произнесла с притворной почтительностью. — Пессимистичный сценарий: он будет ждать и выискивать возможность для совершения непристойных действий. — Надо признать, пока что Макей полностью оправдывала это свое слово на «с». — В таких местах работают только придурки или подонки. А если у вас такая директриса, — она показала на мою маму, которая беседовала с четой МакГенри метрах в пятидесяти от нас, — то нетрудно догадаться, за что мистера Сладкие Глазки взяли сюда на работу.

— Что? — воскликнула я, ничего не понимая.

— Ну, вы же студентки Галлахер, — снова усмехнулась Макей. — Уж если вы не можете этого вычислить, то кто я такая, чтобы вам указывать.

Я подумала о маме — самой красивой маме, которой недавно подмигнул мой новый учитель по секретным операциям, и мне показалось, что я больше никогда не смогу есть.

Глава 4

Жить втроем в комнате на четверых здорово. Во-первых, есть лишнее место в шкафу, а значит, и на полке. А во-вторых, целый угол у нас был свободен, и мы расставили там пластиковые стулья. Правда, мы этого не ценили до того, как двое парней из хозяйственной службы постучались к нам и спросили, куда ставить дополнительную кровать.

У нас в академии, помимо учителей и шеф-повара, довольно большой штат персонала, но академия — не то место, куда приходят по объявлениям из газет (если только… сами понимаете… это не шифрованные сообщения). Сюда приходят люди двух типов: студенты, стремящиеся попасть в списки спецслужб (ЦРУ, ФБР, УНБ[2]), и персонал, желающий уйти оттуда. И когда у вас в комнате появляются двое плечистых мужчин с металлическими прутьями и тисками, как-то сразу понятно, что этими инструментами они работают давно — только раньше использовали их немного в другом назначении.

Поэтому мы не стали задавать вопросов в тот вечер. Мы просто показали на свободный угол, а сами ринулись на второй этаж.