Я бы сказала, что люблю...

— Я все равно не понимаю, как ты собираешься улизнуть и вернуться, не попавшись.

Однако я не разделяла ее волнений. Когда-нибудь мне и впрямь стоит написать книгу об этом особняке. Я могла бы сколотить состояние, продавая ее новичкам. В ней я бы поделилась секретом, как можно раскачать дверь чулана на лестничной клетке в западном крыле и по трубе скатиться до кладовки дворецкого на первом этаже. (Как вы будете добираться обратно — ваше личное дело.) Еще один неплохой тайный ход идет от деревянной панели на каменной лестнице в старой часовне. Если нажать на нее три раза, она откроется, и по чердаку можно пройти к любой комнате в северном крыле. (Я бы, правда, не стала рекомендовать его тому, кто боится пауков.)

— Увидишь, Макей, — сказала я, и мы свернули в длинный коридор, который вывел нас к старому бордовому гобелену на каменной стене. Я глянула на фамильное древо Галлахеров, потом на Макей. Она не смотрела на ветви поколений, не увидела своего собственного имени на конце одной из них, не задавала вопросов; она просто сказала:

— Хорошо выглядишь.

Я чуть в обморок не грохнулась от такой похвалы. Отогнув гобелен, я полезла внутрь хода. Бекс напутствовала:

— Срази их наповал!

Лиза добавила:

— Только не в буквальном смысле!

Глава 14

И как им удалось уговорить меня на это! Тайком выйти с территории академии несложно — нужно лишь помнить, где расположены и с какой частотой вращаются камеры, знать «слепые» для охранников участки и обойти датчики движения вдоль южной стены. Но я дала им напялить на себя ботинки, бесконечно усложнявшие весь этот процесс, и тут мне гордиться абсолютно нечем. Не спорю, черные ботинки Макей визуально удлиняли ноги и делали меня похожей на Шарли Энджелс, но когда я плюхнулась на скамейку в скверике на углу площади, ступни у меня горели, икры сводило, а нервы были на пределе.

К счастью, у меня было время прийти в себя. Очень. Много. Времени.

Хочу открыть один секрет насчет слежки: это скучно. Да, иногда мы что-то взрываем и прыгаем с крыши и/или поезда на полном ходу, но обычно мы околачиваемся без дела и ждем, когда что-нибудь случится (в кино это почему-то опускают). Будь я обычной девушкой, а не хорошо тренированным агентом, я бы чувствовала себя довольно глупо, сидя на этой скамейке и стараясь вести себя естественно.

17.35. Оперативник занял исходную позицию.

18.00. Оперативник пожалел, что не прихватил с собой что-нибудь поесть, поскольку не может отойти купить шоколадку, проблема и в том, что он не может отойти в туалет.

18.30. Оперативник пришел к выводу, что невозможно выглядеть красивой и/или соблазнительной, когда тебе РЕШИТЕЛЬНО необходимо пописать.

В тот вечер мое домашнее задание состояло из пятидесяти страниц «Искусства войны», которые нужно было перевести на арабский, и кредитной карточки — модификатора отпечатков пальцев, который нужно было доработать для доктора Фибза. Да еще мадам Дабни в конце урока намекала на предстоящий большой тест. И тем не менее я сидела на скамейке, потирая ноющие икры и размышляла о том, что стоило бы попросить дополнительные зачеты по секропам.

Семь сорок пять. Ладно, подожду ровно до восьми, а потом…

— Привет, — услышала я позади.

О, да. О, да.Я не могла обернуться. Черт, я должна обернуться!

— Ками?

Я могла бы ответить ему на четырнадцати языках (не считая вульгарной латыни). И все же я потеряла дар речи, когда он появился передо мной.

— Э-м-м… О… Э-э-э…

— Джош, — он ткнул себя в грудь, подумав, что я забыла.

Как вам это нравится? Я, конечно, не большой знаток парней, но я прослушала полный курс по чтению языка тела и могу ответственно заявить, предположение, что ваше имя забыли, стоит довольно высоко на «шкале скромности». (У меня, правда, нет такой шкалы, но зато теперь будет точка отсчета.)

— Привет.

Я сказала это по-английски, да? Это ведь не был арабский или французский? Господи, только бы он не подумал, что я студентка по обмену… или того хуже, девушка, которая знает три слова на иностранном языке и вставляет их к месту и не к месту, чтобы показать, какая она умная/культурная/и в целом лучше всех остальных.

— Смотрю, ты сидишь, — сказал он. Отлично, кажется, я все же говорила по-английски. — Тебя давно не было видно.

— Я была в Монголии, — выпалила я.

Заметка для себя: надо научиться врать не так экстремально.

— С Корпусом мира, — уже спокойнее добавила я. — Родители там работают. Поэтому они и затеяли домашнее обучение, — вспомнила я свою легенду.

— Здорово!

— Правда? — спросила я, гадая, серьезно он это или нет. Но он улыбался, поэтому я добавила: — А, ну да, конечно.

Он уселся рядом со мной.

— Так ты, значит, много где жила?

Я немного путешествовала, но жила, если быть точной, всего в трех местах: на ранчо в Небраске, в школе для гениев и в доме в федеральном округе Колумбия. К счастью, я опытный враль с хорошо продуманной легендой. Три года изучения СТРАМа не прошли даром, и я быстро нашлась, что ответить:

— В Таиланде очень красиво.

— Ух ты!

И тут я вспомнила совет Макей: «Не будь круче, чем он».