Как в замедленной съемке, старые доски с жутким хрустом треснули, просели внутрь, но все-таки выдержали.
Желание действовать слегка перебивало чувство страха — оружие имелось, руки-ноги целы. Ну, то есть пока целы.
Загрохотало.
Истошно заорал Змей, а затем и Трубник, оба открыли хаотичный огонь. Да и я, действуя только на инстинктах, резко развернулся, сунул двустволку в щель и дважды нажал на спусковой крючок.
Громыхнул выстрел, второй.
Брызнула кровь. Взвыла раненая тварь.
Тварь, жутко взвыв, с силой ударила лапой по двустволке, сорвалась с места и растворилась во тьме, даже идентификатор пропал. Снова загрохотали выстрелы — Змей отстреливался сразу из двух пистолетов, затем переключился на тварь, забравшуюся на крышу.
А дальше начался какой-то ад.
Я стрелял, почти не целился, перезаряжался, снова стрелял. Чьи-то когти раскрошили одну из досок и разодрали мне плечо, но мгновенно забыл о травме.
Красные идентификаторы то гасли, то чернели, то появлялись вновь. Урчание, вой и рев. Хрустели доски, дверь дергалась так, что была готова развалиться на части. Все смешалось в какую-то дикую какофонию, мозг работал только на самые приоритетные раздражители, отсеивая все остальное.
Кричал Трубник, ругался матом Змей. Оба стреляли, стреляли, стреляли…
Вдруг, в проломе крыши показалось и тут же упало в костер тело крупного Хмыря. Горящие головешки, угли иискры разлетелись во все стороны. Резко стало темнее, обзор ухудшился.
Не знаю, сколько продолжалось это безумие.
В какой-то момент я просто понял, что у меня закончились патроны. Заряжать двустволку было попросту нечем. Хотел уже достать гранату, но вовремя осознал, что она явно будет здесь лишней.
Змей расстрелял последнюю обойму и Хмырь четвертого уровня рухнул прямо под дверью.
Все, бойня закончилась.
Резко настала тишина, погасли все красные идентификаторы.
Я отшвырнул путающийся под ногами смятый спальник, выхватил из рюкзака нож. Воняло горелым — мертвый хмырь лежал на углях, потихоньку отравляя воздух жженой шкурой.
Адреналин буквально кипел в крови, не давая успокоиться. Сердце бешено стучало, но кажется, выносливость еще была в норме.
— Ты цел? — спросил я, глядя на взъерошенного Змея.
Тот посмотрело на меня испуганными глазами, утвердительно кивнул, но потом скривился от боли. Ему зацепили правое бедро, причем в двух местах. Он вытер ладонью кровь, но это не сильно помогло.
— Спасибо, что вспомнили обо мне! Да, я тоже в норме! — подал голос Трубник, сидя на полу. Ему прилетело по лицу и едва не оторвало ухо. Мы оба едва не засмеялись…
И вдруг, широкая доска, сразу за спиной Трубника, оторвалась. Мелькнул идентификатор Хмыря.
Жуткая тварь просунула уродливую волосатую лапу и рывком разодрала сантехнику грудь и горло. Сантехник удивленно вытаращился, изо рта брызнула кровь.
А дальше, урчащая тварь просто оторвала ему голову. Та упала вниз и быстро подкатилась к ботинкам ошарашенного Змея.
— Не-ет! С-сука! — яростно заревел бродяга, вскинул «Макарова» и открыл беспорядочную стрельбу. Из выпущенных четырех пуль, попала только одна.
Тварь, издав победоносный рык, с гулким топотом скрылась во тьме. Пистолет бродяги сухо клацнул, расстреляв всю обойму. Змей, словно обезумев, решительно дернулся к двери, но я успел ухватить его за плечо.
— Стой! Ты ему уже не поможешь, — крикнул я, указав на истекающее кровью тело Трубника. — А тварь тебя на куски поревет! Там девятый уровень!
Видимо, здравый смысл все-таки перевесил состояние ярости, поэтому бродяга замер, не решившись открывать дверь.
— Мразота! Она ему башку оторвала, ты видел? — выругался он, пнув ногой маленький металлический чайник. — Да как так? Мы же все время вместе с ним были! Найду, кишки намотаю на дерево!
— Спокойно, Змей!
— Какое, блять, спокойно? Ты это видишь? — он яростно махнул рукой на труп напарника.
— Вижу… У меня патроны кончились, — тихо пробормотал я, глядя на разряженную двустволку. — Есть, что-нибудь?