И жизнь подскажет…

Она заставила себя снова взглянуть на часы. Безжалостные стрелки указывали на семь. Очевидно, будильник завел Коннер: он помнил, что Терри улетает в десять, и знал, что Хилари должна встать пораньше, чтобы помочь сестре собраться. Поторопившись, она успеет даже проскользнуть к себе в спальню — и через несколько минут выйдет оттуда, зевая и потягиваясь, словно распутная героиня какой-нибудь пошлой комедии. И доброе имя ее останется незапятнанным.

Переспать и забыть… Видимо, именно этого ждет от нее Коннер.

Хилари натянула ночную рубашку и принялась застегивать халат. Грустить нет смысла, говорила она себе. Разве не понимала она, что этим кончится? Правда, ночью Коннер говорил, что хочет сделать ее своей, но о чем шла речь: о владении или об аренде? Он взял ее тело напрокат, как берут книгу в библиотеке или видеокассету в магазине. Развлечение на пару часов, спокойное и безопасное. Главное — не потерять прокатную вещь, в целости и в срок вернуть ее владельцу, а то как бы не пришлось платить штраф…

Но может быть, думала Хилари, дело обстоит еще хуже. Коннер — властный человек и не любит делиться; он привык быть для окружающих господином и повелителем. Что, если он решил «сделать ее своей» психологически, так, чтобы всякий раз, занимаясь любовью, она с болью вспоминала о его мускулистом теле и хриплом голосе, его силе и нежности, о лунном свете и запахе осени в Дымных горах…

И, похоже, он достиг своей цели.

Из зеркала смотрела на нее бледная как смерть женщина с запавшими глазами. «Не о чем так горевать, — строго сказала своему отражению Хилари. — Он ничего тебе не обещал. Ты знала, на что идешь».

Но в измученных глазах зеркального двойника таились скорбь, разочарование и неизбывный ужас перед грядущей разлукой.

«Не забывай, — холодным, как зеркальное стекло, голосом напомнила Хилари, — не забывай: все твои страдания — ничто по сравнению с той болью, что должна принести ему ты».

Коннер вошел к себе в кабинет с опозданием на двадцать минут. Гил смерил его убийственным взором. «Три года! — как бы говорил его негодующий взгляд. — Три года мы готовились к этой схватке, и теперь, когда осталось нанести последний удар, ты не даешь себе труда вовремя явиться на поле боя!»

Коннер только поднял брови и улыбнулся, и взгляд его ответил: «Вот именно».

— Извините, ребята, — обратился он ко всем присутствующим, садясь на свое место во главе стола. — Я ничего не пропустил?

Секретарша поставила перед ним чашку дымящегося кофе, заместитель сунул под локоть план комплекса, а Гил грохнул перед ним на стол кожаную папку, где хранились контракты.

— Да что ты мог пропустить, черт побери? — проворчал он. — Прекрасно знаешь, что без тебя мы бы не начали! — И он в который раз за эти несколько минут покосился на часы. — Владельцы Драконова Ручья через десять минут будут здесь! У нас не осталось времени, чтобы разработать стратегию…

— Наша стратегия очень проста, — ответил Коннер, откинувшись в кресле и смерив адвоката твердым взглядом. — Даем им все, что они запросят. Такую сделку мог бы заключить и ребенок.

Гил испустил тяжелый вздох.

— Говорю же тебе, Кон, мы можем заставить их снизить цену! Все, что от нас требуется, — затянуть переговоры. Потеряем час или два, зато отдадим вдвое меньше!

— Я не хочу терять час или два, — ответил Коннер, отодвигая папку. — Не хочу добиваться снижения цены и отдавать вдвое меньше. Все, что мне нужно, — подписать эти чертовы бумаги и отправиться домой.

— Да пойми же, Кон, вдвое…

— Помолчи, Гил, — сухо ответил Коннер. — Что-то ты сегодня взвинчен. Не выспался?

Гил рухнул в кресло.

— Зато ты, похоже, сегодня спал как младенец! — буркнул он.

Коннер только усмехнулся в ответ.

Что за удивительная женщина эта Хилари! Такой он никогда не встречал. Нежная, чувственная, невероятно соблазнительная… Достаточно прикрыть глаза, чтобы вспомнить каждую линию, каждый изгиб и мягкую округлость ее чудесного тела.

Нынче ночью Коннер так и не заснул, но какое это имело значение? Он баюкал Хилари в объятиях, пока она не погрузилась в сон, и до рассвета просто любовался ею, прикасаясь то к волосам, которые первый солнечный луч окрасил золотистым сиянием, то к тонкой руке, стыдливо и покорно упавшей на полную грудь… Он не уснул, но отдохнул так, словно выспался за все эти долгие месяцы. И когда наступление дня напомнило о делах, Коннера охватило искушение послать сегодняшнюю деловую встречу ко всем чертям и остаться дома, рядом с любимой.

Вот почему он опоздал на эту проклятую встречу, назначенную на восемь утра. И, наверно, не приехал бы вовсе, если бы речь не шла о покупке Драконова Ручья. Но его помощники работали как проклятые весь предыдущий день и всю ночь. Он сам нещадно подгонял их, требуя успеть к сроку. Не мог же он подвести команду! Драконов Ручей был слишком важной вехой для них всех.