И жизнь моя – вечная игра

Напаренный, в чистом исподнем, в прекрасном расположении духа зашел он в свои покои. Ночь уже на дворе, звезды в небе светят, лягушки в пруду заливисто квакают. Спать не хотелось. Загасить бы копотные свечи, лечь в постель да слушать потешно-певучий лягушачий хор... Но где-то неподалеку вдруг ухнул сыч. И настроение сразу же испортилось. Чью смерть пророчит эта страшная ночная птица?..

В дверь тихонько постучали.

– Да!

В покои вошла Лада. В свете сальных свечей она казалась такой же юной, какой он помнил ее в своей прошлой, разгульной жизни. И тогда она была очень красивой, но сейчас она казалась еще краше. Роскошная русая коса, узорный сарафан изящно облегал стройную фигуру. Волнующий запах заморского розового масла... Глаз ее Тимофей не видел. В пол она смотрела, не на него.

– Ну, здравствуй, красавица...

Он подошел к ней и себе на удивление, не успев сдержать непотребный порыв, обнял ее за талию. Она мягко отстранилась от него. Не поднимая глаза, тихонько отошла в сторонку.

– Обижаешься на меня? – не без досады спросил он. – Не говори ничего, сам вижу, что обижаешься.

– Нет, – мотнула она головой. – Перегорело уже все.

– Что перегорело?

– Любила я тебя...

– А сейчас не любишь?..

– И сейчас... Но где-то далеко-далеко... И ты далеко, и любовь далеко...

– Но я же рядом.

– Рядом, но как будто за тридевять земель... Да и не со мной ты сейчас.

– А с кем?

– С Любавой своей... Слышала я, хорошо ты с ней живешь. Жен чужих не ищешь...

– Не нужны мне чужие жены. У меня своя есть.

– Эка ты изменился. Раньше со всеми успевал, – усмехнулась Лада.

– Изменился, – кивнул Тимофей. – Мудрее стал.

– Это верно, мудрости тебе не занимать. Княжество какое стало... Голована играючи прогнал.

– А тебе какое дело до него? – вскинулся Тимофей.

Муха ревности его укусила.

– Ну как же, к сражению с ним готовились... Я тоже на стенах стояла... Ты же должен помнить, что я могу из лука стрелять...

– Помню, – кивнул Тимофей.

– Если бы ты хотел, ты бы меня увидел. Но не захотел меня видеть... А как с Голованом поговорил, так и захотел. О чем вы с ним говорили?

Лада смотрела ему прямо в глаза – мягко, но решительно.

– О тебе говорили. За тобой он пришел.

Она удивленно и как будто с радостью вскинула брови.

– Зачем неправду говоришь?

– Ну почему неправду... Испугался Голован, мир вдруг со мной захотел иметь. И про тебя говорил. Видеть тебя хочет...

И Тимофей внимательно смотрел на нее, на проблеск ликующего свечения в ее глазах. Увы, но ей льстило, что Голован вспомнил о ней.

– А тебе-то что до этого? – ревниво спросил он.

– Ну как же, он же любил меня.

– А ты? Ты его любила?

– Нет... Но жила... Пусть под принуждением, но жила...

– Под принуждением?!.. Да тебе нравилось блудить с ним!

– Не нравилось... Но блудила... И с тобой блудила... Чего ты серчаешь? Ясно же, что я была с ним. Не простил ты мне этого, здесь я потому, далеко от тебя. И не надо было меня звать к себе...

– Не надо было, – в сердцах буркнул Тимофей, широким нервным шагом вымеряя комнату. – Много ты знаешь... Черт с ним, с Голованом! Предательства я тебе не простил!

– Не предавала я тебя.

– Не предавала... Может, и не предавала... Черт тебя знает!

– Смотри, не накликай чертей, – опечаленно усмехнулась Лада. – Вдруг они где-то рядом...

Тимофей вспомнил, как страшно ухнул сыч где-то поблизости. Остановился как вкопанный.

– Ты здесь бесовщину не разводи! Не надо! – набросился он на Ладу.

Она покорно опустила глаза и поджала губы... Послать бы ее к черту... Но не поворачивался язык спровадить ее. Чем больше он на нее смотрел, тем крепче становилось желание провести с ней эту ночь.

Лада молчала, слушая его. Но ему казалось, что ее душа кричит.

– И молчи, когда с тобой князь говорит!.. Молчи!.. И еще ему казалось, что он сходит с ума. Возможно, от переизбытка чувств.

– Срамная ты баба, – успокаиваясь, сказал он. – Все не могу понять, что я в тебе нашел... Но ведь нашел же... И потерял... А надо было терять, а? Может, пора найти да поднять?.. Иди сюда!

Лада покорно подошла к нему.

– Посмотри на меня, – более мягко потребовал он.

Она подняла на него свои ясные глаза.

– Скажи, что любишь...

– Люблю, – как будто не сомневаясь в том, произнесла она.

– Скажи, что не откажешь мне.

– Не откажу, – как будто в смущении кивнула она.

– Тогда распусти косу и потуши свечи...

Лада выполнила и это повеление. И в темноте подошла к нему. Он чувствовал, что нет больше в ней смущения. И ее жаркое дыхание выдавало в ней сильное волнение. Она не могла отказать ему. А он не мог отказаться от нее...

Глава 31

Тимофей грозно навис над Ладой. Но она его не боялась. Потому что гроза в его взгляде не была смертельной. Хотя молния сверкнула довольно убедительно.

– Еще раз увижу с кем-то, убью!

– Я женщина, в общем-то, свободная, – игриво улыбнулась она.

Они лежали в постели, взмыленные после любовного марафона. Конечно же, он не мог ее убить.

– В общем-то...