И жизнь моя – вечная игра

Никогда не забыть Тимофею, как ждановские отморозки выбрасывали его из окна. И Ладу ему не забыть. Как в воду она канула. Вместе с теми подонками. Сколько искал он их, все впустую...

– Ну а Науменко за веревки зацепиться не смог. Потому и разбился.

– А мне почему-то кажется, что ему помогли разбиться.

– Мне тоже кажется. Что доказательств у тебя никаких нет, кажется. Слушай, а чего это ты вчерашний день ищешь? Полгода прошло с того несчастного случая...

Тимофей и его парни сработали чисто. Потому и колотится Головатый в бессильной злобе. Хочется ему за жабры его взять, да выскальзывает он из его рук. И так всегда будет...

– Несчастный случай будет у тебя. И доказательства будут. Обязательно будут. Через год, через два, но будут. И то, что расстрел в Первомайском районе твоих рук дело, тоже докажу...

Тимофей был в курсе, что руоповцы подозревают его в гибели ждановских бойцов. Но и здесь у них нет железобетонных доказательств. А слухами дело не сошьешь...

– А политику вешать на меня не надо. Я, начальник, первомайские демонстрации не расстреливал.

– Демонстрации, говоришь, – язвительно усмехнулся Головатый. – Что ж, будет и на моей улице демонстрация... Дождешься ты у меня.

– Может, все-таки выпьешь? – Тимофей посмотрел на него, как может смотреть заботливая мама на взбалмошного ребенка, который отказывается пить лекарства.

– Я тебя предупредил.

Майор поднялся со своего места так резко, что стул не удержался на ножках, завалился на спинку.

Головатый ушел. Тимофей вызвал к себе техника, который тщательно отсканировал кабинет в поисках прослушивающих устройств. Затем позвал своих верных замов – Алекса и Борца.

– РУОП у нас был, – с известных вещей начал Тимофей. – Опять про первомайскую операцию разговор шел. Говорят, ждановских много полегло...

– Мы то здесь при чем? – невозмутимо спросил Алекс.

Он понял, о чем шел разговор. Но натура у него правильная. Даже если он на все сто процентов уверен, что вокруг нет посторонних ушей, все равно ничего не скажет про мокрые дела. И Борец такой же.

– А при том, что менты идею нормальную подали. Хоть и не первое мая сегодня, но на природу бы съездить не мешало. На Ревень-озеро можно съездить, там сейчас и рыбалка, и вообще...

– Пахомыч все организует, – оживился Алекс.

Рыбалку он любил. И особенно то, что ей сопутствовало.

– Не вопрос, на Пахомыча можно положиться, – кивнул Борец.

Пахомыч был председателем рыбхоза. Крепкий мужик, не позволил хозяйству своему развалиться. Да и Тимофей в свое время помог ему денежными вливаниями. Свой пакет акций у него, поэтому Пахомыч под уздой. Потому и рыбалку организует, и баньку, и ночлег. Все будет... На природе и о делах можно будет поговорить, о планах на будущее. Вряд ли у Головатого будет возможность заслать к ним в запруду аквалангиста с микрофоном направленного действия. Если он вообще узнает, куда отправился Тимофей.

Люба не пришла в восторг от его идеи. Подозрительно покосилась на него, напряженно спросила:

– Бабы будут?

– Ну какие бабы в деревне? – удивленно посмотрел на нее Тимофей.

– Деревенские. И городские. Если с собой возьмешь. А ведь возьмешь.

– Не возьму.

Он действительно не собирался брать с собой женщин. Этим должен был заняться Алекс. Будет весело на Ревень-озере, но Тимофей еще точно не знал, присоединится он к общему веселью или нет. Не тянет его на чужих баб, но под градусом все может случиться. И долг перед женой его не остановит.

Утром за ним заехал джип с охраной. Брезентовка, джинсы, «беретта» в кобуре на всякий случай, нож охотничий за берцем. Удочки он не брал, у Пахомыча все есть. Алекс и Борец дождались его на выезде из города. Вся компания в сборе.

Километрах в двадцати от Заболони машины свернули с Рязанского шоссе, пошли по тряской проселочной дороге. Одна деревня, другая. Покосившиеся бревенчатые дома, просевшие крыши, заколоченные дома. Тоска и безнадега. Темная от времени сараюшка с вывеской «Магазин». Типичное сельпо. Молодежи почти нет, в основном старики. Больше болтают друг с другом, чем покупают.

– Интересно, что там сейчас продают? – риторически спросил Алекс.

– Проня, тормози! – обратился Тимофей к водителю.

Машина остановилась. Алекс первым вышел из нее.

– Может, казеночка там завалялась, догорбачевская. Вот водочка была!

– Да ладно, и при Горбачеве тоже водочка ничего была, – сказал присоединившийся к нему Борец.

Тимофей также подключился к разговору. Настроение хорошее, на душе раздолье.

– Паленка там елизаровская, – усмехнулся он.

– Да нет уже паленки, – нахмурился Алекс. – Нормальный спирт гоним. Дешевый, да, но людей не травим...

Он был в ответе за елизаровский спиртобизнес. Полуподпольное производство, нелегальные продажи, многомиллионные прибыли. Тимофей крепко держал в руках ключ от такого счастья, и Алексу ставил жесткие условия – если вдруг привлекут за незаконное предпринимательство, то пусть хоть за смертоносную паленку не спрашивают. Сколько алкашей от такого дерьма дохнет. И Елизар свою лепту в статистику смертей внес. Тимофей же такую ответственность брать на себя не хотел.