И залпы башенных орудий...

Из космоса Гаданда напоминала шар, выточенный из зеленого мрамора с белыми прожилками — тонкие спирали циклонов пушились над Восточным океаном, затягивая побережье. Скоро там польет, каждый солончак, любая выемка заполнятся водою, превратятся в озера. Водоемы станут расти, начнут смыкаться между собою, пока вся степь не заблестит зеркалом наводнения. Птицы улетят — если этих голошеих тварей с перепончатыми крыльями можно так называть, — а редкие возвышенности превратятся в островки-общежития для краснух, ползунов и цапней. Они будут толпиться, как пингвины на льдине, но грызться не станут, и даже попыток не предпримут, дабы полакомиться друг другом — в половодье у них перемирие. Потом небо очистится, вода спадет, и мириады спор лишайников и мхов, коих несведущие в биологии зовут травой, зашевелятся, закопошатся в теплой грязи, дадут ростки. Молодая поросль жадно накинется на прошлогодний сухостой, уже здорово подгнивший, и отощавшие цапни завяжут с диетой, пойдут лакомиться нежными побегами и набирать вес…

— Слушайте все! — загремел интерком, обрывая размышления. — Объявляется боеготовность номер два! Всем офицерам, свободным от вахты, явиться в салон сектора «Ц»!

Виктор поднялся и оправил комбинезон.

— Сиди тут, понял? — сказал он Таппи.

Тот вскочил и вытаращил глаза от усердия.

— Яволь, майн фюрер!

— Схлопочешь когда-нибудь…

В каюту заглянул Копаныгин.

— Ты идешь? — спросил он.

— Нет, — проворчал Виктор, — я собрался поспать… Идем!

«Гладиус» делился на секторы, как торт — на куски клинышками. Каждый сектор слоился на девять или десять палуб — это были коржи и крем…

До салона добрались по радиусу и вошли в овальный зал со сводчатым куполом. Полукругом, в два ряда, стояли кресла, уже почти все занятые. Перед огромным экраном, за столом-пультом, выгнутым дугой, восседали несколько старших офицеров и сам капитан-командор Каспар Тендер.

Виктор огляделся, не находя ни одного знакомого лица, и присел с краю. Копаныгин, сопя, разместился рядом. Середа набычился и стал глядеть на экран за спиною Тендера. Экран работал в фоновом режиме и показывал удалявшуюся Гаданду с двумя ее спутниками, серенькими кругляшками. Скучно. Виктор опустил глаза на Тендера, на седые волосы ежиком, брыластые щеки, на острые уши, словно у пожилого эльфа.

— Все собрались? — брюзгливо спросил капитан-командор. Он выпрямился на сиденье и пробубнил: — С момента старта для нас начались… э-э… маневры. Такая деталь. Напомню, что операция «Зеркало» преследует одну цель: отработать взаимодействие кораблей в ходе… э-э… возможной агрессии извне. Я имею в виду — в ходе отражения этой самой агрессии. Такая деталь — система Эпсилон Эридана, как известно, состоит из семи планет и двух поясов — пыли и астероидов. Первая планета относится… э-э… относится к классу «горячих юпитеров». Вторая — это Гаданда, а все прочие скорее… э-э… планетоиды, диаметром от тысячи километров до двух тысяч с хвостиком. Ясно, что вторгаться чужим имеет смысл лишь на Гаданду. Наша задача заключается в патрулировании той области пространства, что непосредственно прилегает… э-э… к Гаданде. Будем отслеживать все возможные финиши Д-космолетов, и… э-э… препятствовать их высадке.

— Разрешите вопрос! — громко произнес Виктор.

Весь зал оглянулся на нарушителя дисциплины, а Тендер навалился на стол и буркнул:

— Да! Слушаю…

— Как именно мы должны препятствовать высадке чужих? — спросил Виктор, вставая. — Будут ли применяться активные средства? Или только пассивные?

— Вы будете исполнять отданный вам приказ! — отрезал Тендер, посопел и добавил: — Такая деталь. Если чужой корабль не ляжет в дрейф по нашему требованию, а окажет сопротивление, мы применим активные средства. И откроем огонь на поражение.

Зал загудел.

— Вы удовлетворены? — глянул Тендер на Середу.

— Так точно, — ответил тот.

— В таком случае я объявляю боеготовность номер один. По местам!

Виктору достался пост УАС в его секторе. Две зенитные ПМП [2] и полушаровой аннигилятор.

Середа уселся в кресло, поерзал, пристраиваясь, включил круговой экран, вырубил автоматику ПМП и заблокировал излучатель янтиматерии. За его спиной негромко переговаривались Копаныгин и Нупуру — Таппи сидел на посту броневой защиты, а Михаил занял место инженера аннигиляционных установок.

— Пристегнуться! — скомандовал Виктор. — Привести в готовность излучатель-антимат!

— Есть… — ворчливо ответил командор Копаныгин. Таппи хихикнул.

Середа покрутил верньеры ручной наводки, и космическое пространство съехало куда-то вбок, только звезды замельтешили косым дождиком за черным перекрестием.

— А вот у кхацкхов на кораблях стоят эмиттеры поля отталкивания, — заговорил Таппи, — и это их защитное поле никаким аннигилятором не пробьешь. Картина маслом!

— Нам бы такое… — вздохнул Михаил.

— И не говори!

— Но это пассивное средство, — возразил Виктор. — Корабль этим полем экранировать можно, а как тогда стрелять?