И залпы башенных орудий...

— Секундочку… — улыбка красотки зависла, но вскоре картинка ожила опять: — Вы один?

— В смысле? — не понял Кейн.

— Не находятся ли рядом с вами посторонние лица, могущие нарушить приватность переговоров?

— Нет.

— Подключаю…

Экран мигнул, и на Форри глянул усатенький молодчик с прилизанными волосами и хищным, сухим и горбатым носом.

— Мануэль?! — Форри выпучил глаза на экран. — Ты, что ли?!

Мануэль Состенес был давним приятелем Кейна, еще с сопливых времен раннего отрочества. Ныне сеньор Состенес подвизался на поприще теневого бизнеса — организовывал сафари для жаждущих адреналинового впрыска. Короче говоря, сеньор Состенес систематически нарушал «Зеленый закон», запрещающий все виды охоты и рыбалки.

— Узнал! — усмехнулся Мануэль с экрана. — Ты тоже не изменился, амиго. Все такой же… Большой и шумный!

— И дурной… — пробурчал Форри. — Меня турнули из ВОП, так что будь в курсе… За пьянку.

— Плевать! — отмахнулся Мануэль. — Наоборот, мне легче общаться с теми, кто не оглядывается поминутно на Психонадзор. У нас тут все такие!

— У вас — это у кого?

— Морское сафари! Охота на спрута, на большую белую акулу, на морского змея! На этого — плата втройне!

— Ни фига себе… А меня возьмешь?

Мануэль засмеялся:

— Если б ты не позвонил сегодня, я б тебе сам звякнул! По старой памяти! Ты принят, Форри!

— Ну, грасиас, и все такое!

— Заявляйся завтра, с утра!

— Заметано!

Настроение Форри стремительно поднималось. Ему даже захотелось на пляж. Раздевшись до плавок — моду на купание голышом он не разделял — Кейн выбрался на сверкающий песок Вайкики, устланный загорелыми телами. Глаза разбегались, а кровь закипала…

Форри, решив охладиться, разбежался и нырнул под теплую голубую волну, поплыл, фыркая и отплевываясь. Удалившись от берега, он лег на спину и закачался на ласковой воде.

С неба донесся гром. Форри лениво повернул голову. Что-то падало сверху, по косой в океан, оставляя пушистый белый след. Это мог быть только космический корабль или какая-нибудь орбитальная станция — уж больно быстро происходило падение. Небось в плотные слои это «что-то» вошло на космической скорости. И оно не просто падало, оно раскалялось от трения о воздух и сгорало — выступающие части отваливались, неслись рядом, протягивая собственный шлейф дыма. Корабль или станция упали за горизонтом.

«Надо будет вечерком новости послушать, — расслабленно подумал Кейн. — Что они там с орбиты уронили, придурки…»

Его так отвлекло это падение, что он не сразу заметил исполинский шар, надвигавшийся с моря.

«Микросолнце, что ли? — удивился Кейн. Зачем оно здесь? Тут солнца и так до фига…»

А шар подлетел к побережью и остановился. Снизился — купальщики с визгами понеслись к берегу. Шар прошелся вдоль, будто исследуя береговую линию.

«Похоже на крейсер себумов, — начало доходить до Форри, — а они там у себя, на Вескусе, уважают теплые воды, лагуны и все такое… Но что они делают здесь?!»

Крейсер испустил два снопа лучей, двумя залпами накрывая воды и берег. Гонолулу сразу погиб в плазменных взрывах, весь, целиком. Вот, только что был, сверкал стеклянными этажами за лохматостями пальм, и нет его!

А высокотемпературные потоки, обрушившиеся в океан, выгребали огромные воронки в воде. Волны кипятка схлопывались, выбрасывая в воздух тучи перегретого пара. Грохочущее «ш-ш-ших-х!» катилось над волнами.

Форри бешено заработал руками и ногами, стремясь к берегу. Там, по белому песку, были разбросаны обгорелые трупы и уголья на месте пальмовой рощи, что-то вспыхивало и чадило среди груды развалин. Там было страшно, но в океане было еще страшней. Форри не успел — кипящая вода накрыла его. Крича, захлебываясь обжигающей влагой, Кейн задергался в облаке пузырей, а потом сердце не выдержало, и глубоководник застыл в скрюченной позе вареной креветки.

5.Австралазия, Мальдивские острова, Мале

Мале был невелик, да и не было у этого городка, бывшей столицы Мальдивов, никакой возможности выбиться в мегаполисы — он и так уже занимал всю площадь одноименного островка размерами километр на полтора.

Городские улицы по-прежнему обходились без тротуаров и мостовых — это чтобы дождевая вода свободно просачивалась в грунт, пополняя колодцы. И как раньше, улочки были узки и запутанны — не сразу сориентируешься в их лабиринте.

По улочкам катили на велосипедах школьницы в белых форменных платьях с синими шейными платками и солидные отцы семейств, обернутые куском ткани на манер саронга, а женщины в длинных платьях старательно подметали проезжую часть вениками.

Старые дома из битого коралла были низенькими и приземистыми, из-за высоких белых оград выпрастывали пышные ветви кокосовые пальмы, бананы перекидывали широкие листья, а через них перевешивались кривые сучья хлебных деревьев и магнолий. Но еще выше и дальше, за плоскими крышами и перистыми зелеными насаждениями горел золотой купол огромной мечети и сияли небоскребы на восточном побережье. Красота!