И залпы башенных орудий...

Дорожка вдруг вырвалась с нижних ярусов на верхний и взлетела на гигантскую стальную дугу, поднятую выше старинных сталинских высоток. Небо на западе еще пылало, но огни мегаполиса горели ярче. Черные столбы тысячеэтажников обсыпались колючими искрами, улицы-сады, улицы-площади, улицы-стадионы, улицы-пляжи осветились, не понять, как. А потом громадный темный шар плавно взмыл откуда-то из Останкино, поднялся вровень с облаками и засветился красным. Вишневое каление перешло в алое, сменилось желтым, воссияло белым. И с каждым разом все больше дневного огня проливалось на стогны града. «Да будет свет!» — сказал дежурный администратор города, и бысть свет. Середа заслонился рукой от микросолнца и прослушал сообщение:

— Переход на Большое кольцо. Уровень надир. Прогон на Внешний круг.

Ну, будем считать, что приехали! Середа встал, попрыгал с быстрых транспортеров на медленные и соскочил на неподвижный тротуар. Огляделся, вертя головой. Медведково. Свечения микросолнца здесь не хватало, дома стояли, погруженные в сумерки. На той стороне улицы начинался Чермянский парк, за ним высоко поднимались белые усеченные пирамиды жилкомплекса «Бибирево». Слева отсвечивала световая надпись над дук-центром, в прозрачной трубе, освещенной изнутри, проносились полосы полидука, пустые или с парой пассажиров на сидячих местах. Труба пряталась за деревьями, и оранжевый свет четко оконтуривал ветви. «А не пора ли подкрепиться?» Эту здоровую мысль Середе внушил вид открытой веранды под ярким навесом, где стояли столики и откуда несло вкуснючими запахами. Амурные страдания оставим на десерт…

Он уже сделал шаг навстречу плотному ужину, когда вдруг за спиной его резко воскликнули:

— Середа!

Виктор резко подался в сторону, выхватывая бласт, и развернулся. У него на мушке оказалась девушка, с лица которой сходило радостное узнавание, уступая место испугу.

— Что вы делаете?! — пролепетала она. — Это же я, Дана!

Только теперь Середа узнал корреспондентку, которая первой обратилась к нему на космодроме.

— А, Ситтель… — проворчал он, опуская бластер.

— Вы так всех девушек встречаете? — робко пошутила Дана. — Во всеоружии?

— Жизнь такая… — усмехнулся Середа, но бласт не прятал. — Вы одна?

— Уже полгода! — пригорюнилась Дана, якобы не понимая вопроса, но выдавая сразу два ответа.

Середа подумал-подумал и сунул оружие за пояс — не тот Дана человек, чтобы привести за собой ребят из ПНОИ.

— Слушайте, — оживилась Ситтель, — у меня к вам столько вопросов! Утром я просто не успела — вы так быстро уехали…

— Мы не уехали, — буркнул Середа, — нас увезли.

— Как это — увезли? — не поверив, улыбнулась Дана.

— Да так вот! Врезали из суггестора и запихали в машину!

— Кто?! — выдохнула Дана, округляя глаза. — Себумы?!

Середа с сожалением глянул на девушку.

— Извините, Дана, — вздохнул он, — но вы тут все какие-то блаженные! При чем тут себумы? Да если бы вторглись жабы, мы бы с вами не беседовали! Не умеет болтать языком радиоактивный пепел! Нас с Вайнштейном схватили мальчики из ПНОИ.

— ПНОИ?! — изумилась Дана. — А при чем здесь ПНОИ?

— Вы меня спрашиваете?

Ситтель похлопала ресницами, соображая.

— Пойдемте ко мне! — решительно заявила она и взяла Середу за руку.

— В принципе я направлялся во-он туда, — показал флагман на веранду. — Весь день не ел!

— Я вас накормлю! Пойдемте, пойдемте! Я тут недалеко живу! Рядом совсем!

Середа подумал и перестал сопротивляться.

«Недалеко» и «рядом» растянулись на километры, одолеть которые помогли полосы полидука. Привычно перепрыгивая с дорожки на дорожку, Середа, влекомый за руку, сошел у исполинского тысячеэтажника. Вблизи этот супернебоскреб смахивал на гору с круглым подножием — не сразу охватишь взглядом.

Середа задрал голову. Гигантское здание уходило в зенит, истончаясь и прокалывая облако, подсвеченное искусственным солнцем.

— И не страшно в таком жить? — проворчал Середа.

— Ни чуточки! — рассмеялась Дана.

Вместительная кабина лифта, в которой с удобством расположилась бы сборная по хоккею, подняла их на высоту двух километров и распустила двери лепестками. Дана, не выпуская руки своего гостя, потащила его в длиннющий туннель, сходившийся в точку перспективы.

Потом они вошли в прихожую модуля Даны.

За прозрачными стенами сияли огни Москвы.

— Располагайтесь! — радостно тараторила Дана. — Я сейчас!

Ушмыгнув в ванную, она запела что-то веселенькое под аккомпанемент душа и какого-то басистого гудения, а Середа со стоном рухнул в мягкие объятия дивана. Господи, как же он устал… Никогда, наверное, столько не ходил!

Он оглядел комнату, скорее уж зал. Как тут люди живут? Да ничего живут… Диван, стол замысловатой формы, ниши какие-то, пульты. Роскошная пальма растет прямо из пола и раскидывает перистые листья на фоне прозрачной стены. Пол черный, блестящий, но не скользкий, теплый и мягкий. Стены идут волнами приятного кремового оттенка. Недурно…

Дверь ванной разошлась, и Дана торопливо процокала хрустальными босоножками. Ее мокрые волосы были обмотаны полотенцем на манер чалмы, и более ничего не прятало гибкое загорелое тело.