И залпы башенных орудий…

От главного входа потянулась колонна людей. Мужчины бежали, подгоняя женщин, мамы и бабушки спешили, держа за руки детей, маленьких несли на руках. Чада почти не ревели, таращились только вверх, на диск, застивший все небо. Роботы медслужбы рысили, волоча раненых. Тяжелых – в универсальных регенерационных блоках, лежачих – в экспедиционных медбоксах. Ходячие ковыляли сами – много было сломанных рук в пластмассовых коконах, ожогов, наспех заклеенных заживляющими тампопластырями. А потом Середа увидел первого кхацкха: Гуманоида. Мощная лысая голова, огромные, совершенно круглые глаза и тоже круглый рот, только маленький. Пипочка носа еще меньше. Ушей нет, как у Гумма, зато на руках аж по шесть пальцев. Ростом кхацкхи не вышли, рядом со здоровенными звездолетчиками они смотрелись отроками, хрупкими и белокожими, даже малость с засинью. Миниатюрные, глазастые… Одеты кхацкхи были в рубахи до пояса и короткие белые штаны. В руках они бережно несли прозрачные сферы-садки с личинками. Личинки гнулись буквой «С» и вытягивались, а где у них зад, где перед, помогали понять два черных блестящих кругляша – глаза. Под зенками – мигавшие кружочки ртов. Надо полагать, личинки испытывали чувство голода… Двое кхацкхов тащили прозрачную… бочку? Стенки ее покрывали капельки мутного конденсата, а внутри горкой были сложены кожистые яйца. Чад спасают, догадался Середа. Один из кхацкхов, обнявший садок аж с двумя личинками (двойняшки?), повернул голову к Середе и сказал:

– Тао… Н'наа ту ира нао…

Флагман Доброфлота неловко улыбнулся и на всякий случай кивнул. Кхацкх тоже склонил голую белую голову и побрел к гравилифту.

– Все! – подбежал запыхавшийся Москвичев. – Никого не осталось, я проверил!

– Уходим! – кивнул Середа, махнул рукой Копаныгину и поспешил сам, прикрикнув на координатора, чтобы тот бежал порезвее.

База опустела. Гравилифты погасли. Закрылись шлюзы. Крейсер плавно поднялся в небо – розовые облака вспухли вверх и разошлись кольцевым валом, словно при наземном термоядерном взрыве.

Середа поднялся на главную палубу и сразу окунулся в шум и гам, плач и рев, крик и стон. Женщины метались в поисках своих «крохотулек», дети бегали, потеряв из виду родителей, мужчины бестолково суетились, не ведая, чем заняться. Кхацкх с садком в руках жался к стене с таким видом, словно готовился упасть в обморок.

– Тихо! – гаркнул Середа. Толпа беженцев затихла – будто кто звук выключил.

– Попова! Кэссиди! – рявкнул Середа. – Раненых в госпиталь!

– Будет исполнено! – бойко ответила Лена и повела под руки сразу двух полуголых мужиков с обширными пластырями на обожженных местах.

– Коллиган, обеспечь роботов медслужбы! Женщины с детьми и дети без родителей! Все – в жилые отсеки! Это прямо и направо! Даша, обеспечь расселение!

– Есть! – откликнулась Даша, как заправский квартирмейстер.

– А мужчин от шестнадцати до шестидесяти попрошу остаться! У нас не хватает канониров и летного состава! Кто из вас звездолетчики? Выйти из строя!

Шагнуло сразу человек сто.

– Порядок! – обрадовался Середа. Поступаете в распоряжение капитана Копаныгина!

– А если я против войны? – агрессивно выступил крепенький старичок с розовой лысиной и малоподвижным лицом.

– Ну, если уничтожение ваших друзей и соседей ничему вас не научило, то… – Середа развел руками. – Отправим вас назад! Будете встречать себумов цветами и хлебом-солью!

– Я не шучу! – озлился старикан.

– И мне не до шуток! – отрезал Середа. – Я – офицер, и собрал вас здесь вовсе не для того, чтобы просить об одолжении! Мне с вами нянькаться некогда. Я приказываю, а вы будете выполнять мои приказания! Ясно?

– А если я не подчинюсь? – задиристо осведомился старпер (толпа с интересом ждала ответа).

– Тогда я прикажу расстрелять вас на месте, – холодно ответил Середа. – По закону военного времени. Вопросы есть?

– Вопросов нет! – смирно проронил старпер и вернулся в строй.

– Так вы по-настоящему воевали? – спросил юноша с горящими глазами. – Расскажите!

– Боюсь, милостивые судари, – усмехнулся Середа, – что возможность «воевать по-настоящему» представится и вам самим. И очень скоро!

Да, на орбите их уже ждали. Шесть эсминцев, истребителеносец и десантный транспорт совершали угрожающие эволюции, сотни штурмовиков и истребителей-пустотников вились вокруг, словно мухи над желанной добычей.

Гумм-на-Взат, озабоченно шевеля нижней челюстью, подошел к Середе и сказал:

– Командир, с-себумы лютуют, они с-сильно возбуждены и пос-стоянно с-спрашивают: почему биозачистку территории южной базы мы провели «неэффективно» и «неоптимально» ис-спользовали ресурсы крейсера? Они требуют дос-смотра корабля!

– Много хотят, – хмыкнул Середа, – но мало получат! Крейсер в боевом режиме?

– Так точно! – уставно ответил Григорян. И когда успел научиться?..

– Распредели народ по специальностям, – велел Середа, – и возвращайся. Я буду в боевой рубке!

– Скажите, командир, – на чистом русском языке спросил кхацкх с садком, – а мы тоже мобилизованы?

Середа нахмурился.

– А почему нет? – сказал он. – Или вы тоже против войны?