И всё-таки оно есть…

— Шел, это не удивительно. Во-первых, вы не так давно знакомы. А если учесть каким образом произошло ваше знакомство и то, что через несколько дней вы поженились, странно ожидать стопроцентного понимания между вами. Вы не научились даже в мирной обстановке жить друг с другом. А здесь, вас швыряет как котят, из стороны в сторону. Трудно сохранить брак в таких условиях. Но у вас есть нечто очень ценное — вы любите друг друга. Я очень надеюсь, что ты справишься с этой ситуацией. Я в тебя верю.

— Спасибо, ты так внезапно ворвалась в мою жизнь, но столько уже для меня сделала.

— Я рада, что ты еще не сожалеешь о нашем знакомстве. А теперь, давай отложим лирику. Ты говорил с отцом? Он знает, что такого особенного в твоей крови?

— Извини, ничем не могу тебя обрадовать. Я говорил с отцом. Он сказал, что не знает в чем дело.

— Но…

— Но мне показалось, что это не так. Он что-то не договаривает.

— Понятно. Ну, может ты договоришься с ним о встрече для меня?

— В этом нет необходимости, он будет на завтрашнем приеме. Как я понял, вы открыли ресторан именно для того, чтобы решать подобные вопросы.

— Отлично. Так и поступим. Вы, наверное не пойдете…

— Обязательно пойдем. Чары сказали, что через часок Ася проснется и все будет хорошо.

— Ася то может и проснется. А вот твои раны так быстро не затянутся.

— Ты забываешь, что я кот, поваляюсь пару часов в кошачьем облике и все затянется. Это просто царапины. — Ксения устало покачала головой.

— А как Ангел?

— Все в порядке. Ему тоже прописали час целительного сна, и две недели постельного режима. Я видел в этот миг выражение его лица, можно было умереть со смеху. Чары ему только что сопли не вытирали. Они так над ним трясутся!

— Если бы ваша раса вымирала и от него зависело ваше дальнейшее существования, вы вели бы себя по другому?

— Однозначно! Заперли бы в золотой клетке, в подземном бункере и не оставили бы ему ни одного шанса на то, чтобы нанести себе царапину. — Ксения измучено улыбнулась.

— Ксень, а вот, что действительно нужно, это чтобы ты пошла и отдохнула. Если завтра наши враги увидят тебя такой зеленой и измученной, они тот час начнут праздновать победу.

— Согласна. Попробую отдохнуть. — Хранительница устало зашла к себе в комнату и отправилась в ванную. Белоснежная ванная всегда позволяла увидеть себя чуть более яркой, чем ты есть на самом деле. Но сегодня даже здесь ее глаза были такими тусклыми, что хотелось утопиться в биде. Ксения взяла полотенце и смыла с лица засохшие остатки крови. Долго смотреть в зеркало ей не хотелось, приятного там было мало. Создавалось впечатление, что она за один день постарела на десять лет. Ксения обернулась по сторонам, пытаясь понять причину мучавшего ее дискомфорта и расплылась в улыбке. На полотенцесушителе не было Шико. Она так привыкла всегда находить его здесь, что сейчас остро ощутила его отсутствие.

Ксения: — Наверное, так чувствуют себя родители, когда их дети подрастают и улетают из гнезда.

Мозг: — Тебя даже с большой натяжкой не назовешь матерью Шико.

Ксения: — Я дала ему имя.

Мозг: — Хозяйка корове тоже дает имя, но от этого ее матерью не становится.

Ксения: — Ты грубый, и бесчувственный.

Мозг: — Да, я такой. И согласись, именно это позволяет тебе смириться с окружающей тебя действительностью. Иначе, ты давно бы сошла с ума.

Ксения: — Вместо того, чтобы умничать подсказал бы что-нибудь как мне привести себя в порядок.

— Тихий стук в дверь прервал только начавшийся диалог. Ксения открыла дверь и увидела Васю.

— Что-то случилось?

— Я поговорил с Шелтоном и понял, что тебе нужна помощь. — Ксения удивленно улыбнулась.

— Вась, а чем ты мне можешь помочь?

— Не хотелось бы лишний раз вспоминать, — тяжело вздохнув, произнес Василий, — но я лягушк-царевич. И кое-что все-таки умею. По крайней мере превратить тебя в отдохнувшую, посвежевшую красавицу мне под силу.

— Что взмахнешь рукавами, я превращусь в первую красотку мира? — с усталой усмешкой спросила Ксения.

— Нет, воспользуюсь старинными семейными рецептами, — уже начиная говорить, Василий включил в ванной воду, заткнул пробку и провел рукой по крану. Из обычного смесителя полилась белая жидкость.

— Это что? — с опаской спросила Ксения.

— Это парное молоко.

— Ты хочешь, чтобы я приняла ванну из парного молока? — в ужасе спросила девушка.

— С медом и выжимкой из цветов, — уверенно подтвердил царевич.

— Вася, а от меня на приеме не будет пахнуть как от дойной коровы?

— От тебя будет пахнуть осенью, — с нежностью глядя на подругу, произнес Вася и протянул ей хрустальный флакон. Еще не открыв его, Ксения знала, что влюбится в эти духи с первой минуты. Один флакон был произведением искусств. Он был выполнен в виде танцовщицы, наряд которой поражал теплотой света. В нем можно было уловить и красноту кленовых листьев, и гроздья спелой рябины, и искры костра в ночи. Танцовщица будто загоралась от собственного танца.

— Откуда такая прелесть? — затаив дыхание спросила Ксения.