И всё-таки оно есть…

— Майкл, скажи мне во что превратится моя душа, если я опущу сейчас руки и позволю случится тому, что должно случится? Да не своими руками, но я убью триллионы. Мои руки не будут обагрены кровью, но душа почернеет от боли. Есть большое зло и есть маленькое зло. Всегда приходится между ними выбирать. И я этот выбор сделать готова.

— Не боишься, что Он тебе этого не простит? Он наделил тебя такой силой, такой судьбой, а ты готова запятнать себя убийством. — Ксения задумалась над поставленным вопросом. И в этот момент ей стало страшно. Страшно остаться без Его поддержки и Его защиты. Страшно, что Он открыл ей тайны мироздания, а она готова нарушить установленные им же заповеди. И от того, какой стон вырвался у нее из груди, задрожали стены. Ксения в ужасе прикрыла глаза и в этот миг услышала голос безумного Пегаса по имени Макс «— Господь просил тебе передать, что какой бы выбор ты не сделала, он тебя поймет.» И на ее душе стало светло и спокойно.

— Нет, не боюсь, — решительно ответила Хранительница. — Я собираюсь ради спасения мира изменить самой себе. Я впущу в себя частицу богини Гекаты. Я стану тем злом, которое необходимо миру, чтобы выжить. И пусть это будет стоить мне моей души и жизней многих людей, я остановлю этот кошмар.

— Это твое право, — печально глядя на Ксению, произнес Майкл. — Мне очень жаль, что ты приняла это решение. Боюсь, что в связи с этим нам придется с тобой расстаться и на этот раз навсегда.

— Тебя так задело, что я не готова действовать согласно вашему плану? — не веря в то, что слышит спросила Ксения.

— Нет, любовь моя. Просто наш союз был возможен исключительно потому, что твоя душа была чиста, как снег на полюсе. Архистратиг Воинства Божьего не может быть связан с существом, несущем в себе хотя бы толику зла.

— Скажи а в твоей душе есть толика зла, когда ты не моргнув глазом, предлагаешь мне погубить все человечество и не вмешиваться? Скажи, то равнодушие, которое ты проявляешь к нашему миру оно не является толикой зла? Майкл, в какой момент для тебя человеческие жизни обесценились настолько, что ты перестал брать в расчет целые генерации. Снесем старый мир — построим новый, — это девиз, по которому ты живешь?

— Я ничего не разрушаю! Я просто предоставляю выбор. Его даже не я предоставляю. — Ксения потрясенно смотрела на архангела.

— Знаешь, чем мы с тобой отличаемся друг от друга? Тем, что ты идешь по проторенной для тебя дорожке. А я готова сворачивать с пути и делать самостоятельные шаги.

— Самостоятельные не значит правильные.

— Майкл, имя твое означает «как Бог». Так соответствуй ему! Твори, меняй, создавай! Сделай черт возьми хоть что-нибудь!

— Ты просишь невозможного. Я не пойду против Отца и я не пойду против себя самого. Ради любви к тебе я смог преодолеть себя, сделать больше, чем способен. Но я не могу предать себя. Я не хочу отбирать у людей и эфиров их право выбора. Вы должны сами вершить свою судьбу. — Михаил замолчал и Хранительница поняла, что это конец.

— Значит мы сейчас расстанемся навсегда? — судорожно сглотнув, спросила Ксения.

— Как мужчина и женщина, безусловно.

— Ты жалеешь о том, что было? — Девушка сама не поняла зачем задала этот вопрос.

— Ни минуты. Это было прекрасно! Но этот этап нашей жизни закончен.

— Ты поможешь мне?

— Чем?

— Мне надо, чтобы мои друзья вспомнили события связанные с Глэстьяром. Это возможно, не задев ничего важного?

— Да, в пределах общей массы населения планеты, это ничтожное количество. Я дам тебе право на восстановление памяти у двадцати существ. Будешь открывать правду по своему усмотрению когда захочешь и кому захочешь. Только позаботься о нераспространении информации.

— Да, конечно. — В глазах Майкла было столько печали, что Ксения невольно почувствовала себя предательницей.

— Милая, подумай, на что ты обрекаешь себя ради этого мира! Ты свет струящийся в небесах, не надо, не делай этого.

— Прости, но это мой выбор. Ты сам сказал, что это право, которого человека нельзя лишать. — Ксения говорила эти слова и пыталась понять, как можно сохранить себя, испытав такую душевную боль. Пытаясь найти утешения у Майкла, она бросилась к нему на грудь. Прижавшись щекой к панцирю брони Архистратига, девушка наконец поняла чего так не хватало ей в отношениях с Майклом — она не черпала от него покоя. Никогда Ксения не испытывала с архангелом того умиротворения, как это было в объятьях Васи. Ей трудно было понять, что стояло между ними, то ли слишком большая разница в их сущности, то ли неизмеримая пропасть между бессмертным и вечным Архистратигом и простой, пусть Хранительницей, но смертной девушкой. Майкл дарил ей свою любовь и нежность, он пробуждал в ней страсть и желание, но ни разу за все время их общения, она не почувствовала, что их сердца бьются в унисон, что их души сливаются в одну, что ее мысль, этого его мысль. Они не были единым целым и никогда им не станут. Это понимание так ярко и точно возникло перед ней. Когда она отстранилась и заглянула ему в глаза пропасть между ними превратился в бесконечность.