И всем мои девять хвостов

Тут только Саша заметила, что на голом розово-белом пузике щенка, между задних лапок ничего не было. «Вот так Счастливчик! – снова улыбнулась она. – Да ты у нас барышня, оказывается! Так даже лучше: дамы, они живучее! Значит, будешь ты Лаки!»

Щенок так и не заметил, что хозяйка встала: видно, намаялся, бедный, что спал без задних лап. Зато она заметила, что тревога ушла. С бедой надо переспать, не зря же говорят. Солнце еще не село, да и на часах – всего половина четвертого. Впереди последняя рабочая смена и долгие каникулы, хоть и без поездки в Китай. Жизнь потихоньку налаживается, верно, милая Лаки?!

Скрипнула калитка за окном. Противно, словно вскрикнула старуха. Михална собак не держала, и потому и петель не смазывала – какая-никакая, а входная сигнализация. Да такая получилась она визгливая, что на весь околоток слышно, что кто-то сунулся в зеленую калику. Тут только Саша обратила внимание, что еще и собаки лают, до хрипа, до исступления, слово готовы скорее задохнуться, срываясь с цепи, чем смолчать, стерпеть присутствие чужака на своей улице. Впервые вой и истеричный лай такой мощности стояли на улице. Когда выбивалась из сил одна из псин, ей давали отдышаться другие, срывая голос до бульканья пеной, но брехня не прекращалась ни на мгновение, становилась общим шумом, который сразу и не различишь спросонок.

Саша глянула в окно, но гость уже прошел в дом. Зато на пороге возникла Михална. Ведьма, как есть ведьма – все время появляется неожиданно. Вот и сейчас старуха стояла в двери, уперев руки в боки, а взгляд на кровать где лежал щенок.

«Ой, все! Увидела!» – только и успела подумать девушка.

– А ты, дочка, когда съезжать-то собралася? – без предысторий уточнила старуха.

– Завтра, – сама для себя решила тоже не тянуть квартирантка. – Сегодня смену отработаю, вещи соберу и утром уеду. Потерпите?

Михална вскинула перещипанную в молодости бровь:

– Что так резво-то? Ты ж вроде еще какие-то экзамены хотела сдавать, чтоб в заграницы ехать? Или квартиру другую нашла, подешевле?

Саша опешила:

– В смысле? Вы ж сами сказали, что с собакой нельзя!

– А у тебя собака? Где? – Михална, подняв уже и вторую бровь, оглядела комнату. Лаки лежала все там же, на диване. Только теперь повернулась на бок и смотрела на старуху во все свои рыжие глаза. Бабка нахмурилась, ее раз зыркнула на Сашу, потом ухмыльнулась: – Да ладно шутить. Шила в мешке не утаишь, собачатины от меня не скроешь – я б давно запах почувствовала, будь твоя собака хоть невидимой. Я про что думаю: ежели тебе дорого у меня, то я скину со следущего году, то есть с осени, кады вернессья. Только ты, дочка, – Михална понизила голос до полушепота, как делают заговорщики, – мне из Китая шубу привези. И чтоб не собачью, а то я местным на рынке не доверяю. – Михална хитро прищурилась. – Лисью. Ладно-ть? Я тебе уж и денег принесла. Там же дешевле стоит, говорят.

Старуха полезла в бездонный карман байкового халата под опрятным сегодня белым холщовым фартуком, а Саша, чтоб не спугнуть удачу, скосила глаза на щенка. Голову повернуть не смела. Лежит Лаки, не прячется, не спит, то на бабку, то на нее смотрит, напряглась вся.

– Вот, на-ка, дочка, – Михална достала вместе с тощенькой пачкой денег еще и очки, и листок бумаги, согнутый пополам. Даже ручку бабка не забыла. Подошла и села рядом на диван. Щенка, как одеяло, рукой в сторону отодвинула. Лаки даже не пискнула. Саша видела, как клочки рыжей шерсти остались на рукаве и халате хозяйки. – А ты что, спала, а я тебя разбудила? Прости, дочка. Ну вот, держи. Расписка и четыреста американских долларов.

Бред какой-то, снова день превращался в бред.

– Я не еду, бабушка Михална, – Саша не хотела бреда. Надо уметь говорить «нет». – У меня нет денег на дорогу, и потому я не еду.

И вот дальше происходит еще одно чудо, неожиданнее даже предложения Тян Ши!

– Хм, – поджала губы старуха, – хм. Ладно, ты тогда мне полушубок привези, а то, что останется – возьми себе на дорогу. Но чтобы все чеки были, ладно-ть, дочка?

Бред чуть не захлестнул снова. Лай, визги и вой собак на улице – чем не подходящий дорожный марш реальности на пути в тар-тара-ры?! Но последующие слова бабки не дали миру Кислицкой рухнуть окончательно. Практичная старуха еще и добавила:

– Я потом потихоньку за квартиру с тебя вычту-то. Сочтемся. Да и телефоны твои институтские у меня есть.

Мир все-таки еще не уходил из-под ног! Он держался на жадных старушках. Точнее, они его держали, чтоб не сбежал.

– Бери, не сумлевайся, Сашенька. Да, тут еще давеча, сегодни, то есть, перевод тебе прислали. Родители, видать. Я за тебя расписалася. Таперича и их адрес знаю.