И все-таки это судьба

– Володя! Как приятно, что вы звоните. А я уже выбрала фильм. Вы любите французское кино?

– Шура, я сегодня оперировал вашу маму.

– Что?!

– Ночью произошло смыкание нервов и потребовалась срочная операция. Ваша мама сама подписала согласие, и я счел возможным вас не беспокоить.

– Но как же…

– Шура, поверьте, что вы ничем не помогли бы, сидя у дверей операционной. – Он сделал паузу, давая время осознать логику его доводов. – Операция прошла успешно. Двигательные функции организма восстановлены, опухоль удалена, но я не могу гарантировать, что воздействие на метастазы будет столь же удачным. Мы просто должны делать все необходимое и надеяться.

– На чудо?

– Практически. Но чудеса случаются, Шура. Мама в реанимации, вас к ней могут пустить ненадолго.

– Что я могу привезти?

– Куриный бульон прекрасно восстанавливает силы.

– Хорошо. Я сварю и тут же приеду.

– Шура, по поводу кино…

– Да?

– Шура, я не пойду. – Телефон взорвался короткими гудками.

Шура медленно положила трубку. Все правильно. Пора и ей платить по счетам. Хватит этой щучьей наглости, этой вседозволенности, этих цепких попыток захапать, отнять, присвоить. Ведь ничего хорошего не получалось. Не получалось и не получится. И Аленки нет, и Дашка черт знает где, и мама болеет, и Валерка каким вырастет – неизвестно. А во всем Шура виновата. Хотела, как лучше, а вышло… И не будет у нее никакого кино. Не расплатилась еще по счетам. Много, видно, долгов за ней числится. Что ж, будет отдавать.

– Мам, ты чего? – Заспанный Валерка возник за ее спиной. Он любил днем поспать, словно барин. – Плачешь?

– Бабуле сделали операцию, но все хорошо. Я сейчас суп сварю – и в больницу.

– Поехать с тобой?

– Нет, она в реанимации. Тебя все равно не пустят.

– Хочешь, я пропылесошу или в магазин схожу?

– Сходи, Валерочка. – А может, и не так все страшно? Выйдет из Валерки толк. Вон как подхватился. И разволновался, и помощь свою предлагает. Значит, и потом в трудную минуту плечо подставит.

– Схожу, мам. Ты только скажи, что купить.

– Я список напишу.

– Ага. Мам!

– Да? – Шура взглянула на сына и буквально обалдела: каким же удивительно взрослым стал ее мальчик.

– Не называй меня, пожалуйста, Валерочкой.

Шура крепко обнимает сына и с нескрываемой гордостью произносит:

– Не буду, сынок. – И тут же пугается: – А сынком можно?

– Можно.

Валерка убегает в комнату, а Шура продолжает плакать, но уже от счастья. Похоже, судьба начала принимать погашение кредита.

Дина

После субботника Дина никак не могла дойти до дома. Она сама себя не узнавала. Почему-то хотелось петь в голос. И не песнопения Баха, а простенькую и милую «Королеву красоты». А еще остановиться посреди улицы и исполнить зажигательный твист. Или сбацать летку-енку, или закрутить горячую сальсу. Она понятия не имела, как это делать, не знала ни одного движения, но не было ни малейших сомнений – у нее получится.

Дина сходила в кино. Тысячу лет не была. Она никогда и не предполагала, что сможет смеяться над какой-то безвкусной молодежной комедией, в которой нет никакого высоко духовного смысла. И при этом еще громко жевать попкорн, запивая его газировкой. Мелькнула, конечно, мысль о диете, но Дина ее безжалостно прогнала. Вот сегодня оторвется, а завтра уже ни-ни. Только правильное питание. С этой установкой после кинотеатра отправилась в кафе, где с удовольствием выпила чай с огромным куском шоколадного торта, которому сообщила:

– А ужинать я сегодня не буду.

Из кафе уже собиралась идти домой, когда вдруг в витрине магазина увидела сногсшибательное платье. Сразу подумала: «Антону оно бы понравилось». Почему так подумала? И почему за все время своей неожиданной прогулки ни разу не вспомнила о том, что понравившийся вроде бы мужчина так и не пришел на субботник, и не пожалела об этом? Жену его пожалела, но и то как-то мимоходом. Симпатичная женщина. И он тоже симпатичный. Жаль, что у них не складывается.

А платье было потрясающим. Длинным, вкусно-фиолетовым, из того самого плотного материала, что только подчеркивает достоинства фигуры и скрадывает недостатки. Дина хотела померить, но ее размера не было.

– Остались только маленькие. Вы заходите на следующей неделе, мы закажем – еще привезут.

– Не надо. – Она достала кошелек и решительно оплатила платье на размер меньше нужного. Первый шаг к преображению сделан. И она точно знает: будет второй, и третий, и еще столько, сколько потребуется. И почему же так легко, так радостно, так светло на душе?

Бабушка, открыв дверь, развела руками:

– Это точно ты?

– Я, бабуль. – Дина ввалилась в прихожую, а вместе с ней с осенней улицы впорхнула весна.

– Ну ладно. – Бабушка поджала губы так, что невозможно было понять, нравится ей облик внучки или не очень. – Иди! – Она махнула головой в сторону кухни. – Тебя там ждут.

Дина даже не спросила кто. Она знала. Впорхнула в кухню невесомой бабочкой, улыбнулась ярким светом:

– Привет.

– Привет, – ответил Антон просто, словно они договаривались, что он будет вот так всегда сидеть на этой кухне и ждать Дину. – Я оставил здесь свой чемодан.

– Понятно. Будешь забирать?