И все-таки это судьба (сборник)

Миле сначала показалось это форменной глупостью. Но чем дальше она размышляла, тем больше понимала, что мама права. Вот Алка все время куда-то несется и жаждет перемен, а Лешик идеалист и консерватор. Ему бы у телеэкрана посидеть в обнимку, бокальчик винца выпить, и жизнь удалась. А Генка, он – редкая гремучая смесь. С Милой был консерватором, а со всеми остальными Алкой. Чудак. И нужен ли такой второй Миле, она и сама не знает. Считает, что скорее нет, потому столько лет и сторонится мужчин, не видя в себе способности существовать ни с лентяем, ни с консерватором, ни с вечным двигателем, ни со всеобщим любимцем.

– Тебе нужен идеал, – как-то заметила Алла.

– Точно, – согласилась Мила. – Значит, мои ожидания напрасны.

– Это еще почему?

– Потому что идеальных людей не бывает. Прописные истины. Я их не придумывала.

– Может, и бывает. Ты просто не ищешь.

– Делать мне нечего!

– А я бы на твоем месте попробовала…

И пошла обработка.

– Приходи в гости, есть отличный вариант для знакомства!

– Алка, мне неудобно. И потом, что, меня тоже будут вариантом рассматривать, как квартиру?

– Видела клевое шоу по телику, пары подбирают – тебе туда.

– Туда. А потом сразу на выход со своего места. Хочешь, чтобы на следующий день вся компания обсуждала, как начальник одного из крупнейших отделов тщетно пытается устроить личную жизнь?

– По радио разыгрывают билеты в кино. Дозваниваешься, диктуешь номер от фонаря. Если на другом конце провода одинокий человек противоположного пола, идете в кино вместе. Судьба может сработать.

– Ага. На восьмидесятилетнего старичка или двадцатилетнего студента.

– А что? Двадцатилетний нам вполне подойдет.

– Конечно! А восьмидесятилетний еще больше. Помрет и оставит мне все свои миллионы.

– Точно! Я об этом и не подумала. Умница, Милка!

– Алка, отстань!

И так если не каждый день, то через день уж точно. Алка атаковала нещадно и прицельно. Часто брала в помощники Милину маму, та тоже принималась названивать и причитать, петь песню о желанных внуках и одинокой старости. Вода камень точит. Когда Алка предложила действовать в Интернете, Милина крепость пала. Но ненадолго. Уж слишком трагикомичным оказался контингент Всемирной паутины.

– Рано сдаешься, – твердила Алка. – паутина на то и всемирная, чтобы искать на всей планете.

– Иностранца, что ли?

– А почему нет?

– Чтобы он потом у меня детей отобрал?

– Не думала, что ты всех под одну гребенку стрижешь.

Мила и не стригла. Просто нашла повод отбрыкнуться. Но тут и мама поддержала:

– Может, не надо, Аллочка, иноземца-то? – Тут дочка хоть и одна, но под боком.

– Не хотите иностранца – не надо, но и наши тоже не все инвалиды.

– Конечно. – Мила не может сдержаться. – Кто не инвалид, тот таксидермист.

– Дура! – говорит Алка и обижается, а Мила прекращает интернет-общение.

– Ты хоть аккаунт не закрывай, – просит Алка, когда обида сгорает.

– Да пожалуйста, пусть висит.

Вот и довиселся до сообщения, которое Мила так и не удосужилась прочитать. Дернул же Алку черт позвонить. Теперь опять вместо совещания Мила будет думать о загадочном послании. Хотя, стоп, что же тут загадочного? Мила возвращается в реальность. Надо же, молчала ведь секунды три, не больше, а сколько всего успела передумать, а главное – до чего додуматься:

– Аллочка. – Милин голос не обещает ничего хорошего. – А почему ты спрашиваешь про почту?

– Ну, не знаю. – Голос подруги звучит ровно, но Миле кажется, что она видит, как засуетились, забегали прекрасные Аллочкины глазки. – Просто столько времени прошло, могло и прийти что-нибудь интересное.

– Могло, – соглашается Мила, – но не пришло.

– Нет?! – Вот Алка и прокололась. Кристально чистые и ни в чем не замешанные так не удивляются.

– Нет, – как ни в чем не бывало говорит Мила и издевательски интересуется: – Необходимость встречаться случайно не отпала?

– Значит, пришло письмо, да? – Алка – тертый калач, не проведешь.

– Допустим.

– И ты его, дуреха, не читала?

– Почему это дуреха?

– Приходи вечером и все узнаешь.

Естественно, Мила не удержалась. С трудом дождалась конца совещания. Если бы только начальство знало, что творится в ее голове, ни за что не наградило бы квартальной премией и поездкой в Барселону. Мила эти поездки терпеть не могла. Они всегда дарились на два лица и были именными. А ей и поехать не с кем, и подарить, получается, нельзя. Но, может быть, теперь, теперь…