И время ответит…

Особенно напряженной становится жизнь Михаила Михайловича в 1990-м и 1991-м годах. Ко всей его кипучей художественной деятельности прибавляется участие в съемках фильмов, одновременно задуманных двумя киностудиями — Пермской и Свердловской, — фильмах о творчестве художника — М. М. Потапова!

Съемки начинаются почти одновременно.

Сначала М. М. этим обрадован, но вскоре начинает горько раскаиваться в том, что дал согласие на участие в съемках. Он расплачивается не только временем, но и нервами. То в съемке что-то не ладится и постоянно требуются повторения; то переделывается сценарий; то в киностудии возникают какие-то проблемы и режиссер сообщает М. М., что фильм могут «зарезать», и вся проделанная работа пойдет насмарку…

М. М. готов отказаться, но в душе теплится надежда… а вдруг?.. Режиссер обольщает несбыточным: вдруг фильм окажется уникальным, рамки его расширятся и будут запланированы натурные съемки в Египте, и тогда командировка, в которую несомненно будет включен и М. М. Он не верит в реальность режиссерских обещаний, но… А вдруг?..

Пока же еще, нежданно-негаданно подвалила другая большая и спешная работа. В Соликамске, наконец, на шестом году перестройки, получено разрешение на открытие одной из тринадцати старинных церквей, и верующие с энтузиазмом принялись за внутренний ремонт.

Михаила Михайловича просят оформить иконостас: шесть больших образов, и шесть маленьких для царских врат.

Из ответов М. М. на мои вопросы:

«…Нет, что Вы! Пишу я, разумеется у себя в мастерской, — т. е. дома. Доски для образов привозят мне на квартиру, большие доски, в полтора метра высотой. Богослужения хотят начать на Пасху, а Пасха нынче ранняя, надо спешить, готовы же только два образа — Богоматери и Христа» — пишет — М. М.

Между тем подходит к финишу и работа на киностудиях. Первым выпускается на экран пермский фильм. Он нравится М. М., — заснято и показано много его работ. Но фильм небольшой, «научно-популярный». Дальше Пермской области он не пошел.

Зато со свердловским дело обстоит иначе, это не «научно-популярный», а «документальный» фильм. Времени на него отпущено вдвое больше. Еще до выпуска на экран о нем заговорили, как о будущей сенсации, и имя режиссера В. Тарика уже упоминалось в газетах. Фильм показали по центральному телевидению. А в свердловском Доме Кино была организована выставка работ Михаила Михайловича Потапова, для чего Соликамский музей любезно одолжил «Эхнатониану», а из квартиры М. М. были привезены все его последующие работы. Михаил Михайлович был приглашен на открытие выставки, но, увы, — в это время он лежит в Соликамской больнице. Воспаление тройничного нерва, что вызывало перекос рта, и серьезное осложнение с глазами. Под угрозой зрячий левый глаз!

Однако, как и всегда, события в жизни М. М. идут сами собой, безо всякого его участия и инициативы, неведомо кем управляемые. Карма?..

Фильм, названный «Египтянин», был просмотрен сотрудниками Египетского посольства в Москве. Он произвел на зрителей такое впечатление, что, в итоге, советник по делам культуры, доктор наук, профессор Хосни Ибрагим Юсеф командируется в Свердловск, дабы ознакомиться с подлинными работами художника и, как он предполагает, повстречаться с самим художником.

Событие редкостное, и свердловские деятели культуры ни за что не хотят его упустить. «Синхронизируется» работа двух больниц — Соликамской и Свердловской. Несмотря на неважное состояние больного, его перевозят из одной больницы в другую, областную Свердловскую. М. М. польщен, хотя встречи этой боится: не увидит ли он в лице этого египетского профессора «ненавистного ему араба — покорителя Египта?»

«…Но представьте себе, как я обрадовался, увидев чистокровнейшего „древнего“ египтянина, со всеми, милыми мне, чертами древнеегипетского лица! Боже мой, каким образом мог так сохраниться, этот древнеегипетский облик?! Это прямо какое-то чудо!!! Я был растроган до слёз… К тому же еще оказалось, что египтянин свободно говорит по — русски без всякой переводчицы».

Событие это настолько взбодрило силы М. М., что привезенный из больницы в Дом Кино, он был в состоянии обойти всю выставку с почетным гостем, давая ему свои пояснения. С волнением он спросил профессора: «Верно ли переданы в его пейзажах египетское краски?»

Тот ответил: «Верно до удивления. Невозможно поверить, что это писано не с натуры».

Для М. М. это была высочайшая награда.