И возьми мою боль

— Он самый. Теперь понимаешь, как важно быстро найти девочку. Об ее исчезновении знает и другая сторона. Они следили за вами от самого аэропорта.

Если они найдут девочку… Боюсь, это будет похуже нападения на дачу.

— Что такое СБК? — спросил Стольников. — Про ФСБ знаю, а это словосочетание слышу впервые. Ты бы меня немного просветил, я все-таки столько лет не работал с вами. Какой-нибудь оперативный отдел?

— Нет, — засмеялся Цапов, — не догадался. Это Специальное бюро координации, — пояснил он, — своего рода маленький Интерпол для стран СНГ.

— Понятно, — вздохнул Стольников, — вот видишь, Костя, как сильно я отстал от жизни.

— Не говори глупостей. У нас заместители министров не знают, что такое СБК. Я сам только недавно узнал. Тоже мне, отставший паровоз.

— Спасибо, — пробормотал Стольников, — до свидания.

— Подожди, — остановил его Цапов, — что ты делаешь сегодня вечером?

— Ты хочешь назначить мне свидание? — невесело усмехнулся Стольников.

— Кончай дурить, я тебя серьезно спрашиваю.

— Ищу девочку.

— Я ее тоже ищу. У тебя будет полчаса времени?

— Полчаса будет. А почему ты спрашиваешь?

— Давай встретимся. У меня есть к тебе разговор.

— Такой, что нельзя сказать по телефону?

— Нельзя.

— Тогда в восемь, в баре. Ты помнишь наш бар, где мы раньше встречались?

— Прошло четырнадцать лет. Ты думаешь, он еще работает?

— Я там был вчера. Он еще работает. Костя. Правда, ты там Давно не был.

— Действительно, давно. Я буду в восемь.

— Договорились.

Он отключился.

— С кем ты говорил? — недоверчиво спросил Джафар, услышав слова «гражданин подполковник».

— Это наш человек в милиции, — успокоил его Стольников, — ты не волнуйся. Поезжай лучше ко мне, я соберу остальных. Будете искать часы. Такие часы обязательно должны появиться где-нибудь в городе.

Отправив Джафара домой, он поехал на общий сбор. Сбор был назначен в ресторане «Серебряное копье», широко известном в Москве. Здесь обычно собирались политики, бизнесмены, деятели культуры и искусства. Ресторан имел собственную охрану и большое поле для игры в гольф и теннис. По существу, это был закрытый элитарный клуб, контролируемый людьми Махмудбекова. Даже во время чеченской войны он не прекращал своей прибыльной деятельности, став любимым местом отдыха банкиров и коммерсантов. Но в этот день ресторан был закрыт с самого утра. К нему подъезжали роскошные автомобили, из которых выходили мрачные, угрюмые люди. Вокруг ресторана была выставлена мощная охрана. Была задействована местная милиция, которой платили за охрану ресторана.

Адалят Махмудбеков собирал большой сбор, понимая, что сильно рискует.

Его могли не поддержать. В конце концов, у каждого свой бизнес. А он никогда не пользовался в Москве таким авторитетом, как его старший брат. Съезжавшиеся люди уже знали, что произошло, и понимали, что их вызывают на фактическое объявление войны славянским группировкам в Москве.

Приехали руководители азербайджанской мафии, традиционно имевшие хорошие связи с чеченцами. Приехали представители армянской и грузинской мафии.

Обычно они с недоверием относились друг к другу, существовали известные трения между грузинской и чеченской группировками. Но вражда ко всем кавказцам заставила объединиться всех главарей враждующих банд. На встречу приехали представители татарской и дагестанских группировок. Прибыли даже представители нескольких славянских формирований, которых теснили традиционные подмосковные группы, имевшие свои интересы в городе.

Общий сбор открыл представитель грузинских группировок. По своему авторитету и количеству воров в законе они занимали приоритетное место среди прочих криминальных структур.

— У наших друзей случились неприятности, — начал он, — и мы хотим только одного — избежать войны, которая никому ничего не даст. Мы хотим разобраться и понять, что случилось. И если нас действительно будут теснить и дальше, то мы должны отвечать.

Затем слово дали Адаляту Махмудбекову. Тот встал и коротко рассказал о случившемся: о нападении на дачу, о тяжелом ранении старшего брата, об исчезнувшей племяннице. И сказал о долге группы Жеребякина самому Али Абдулле Зардани, товар которого исчез в прошлом году.

— Это ваше внутреннее дело, — поморщился представитель армянской группировки. — Нам важно знать, почему все началось. И что мы должны делать.

Стольников сидел за спиной Адалята. В этом собрании он не имел права голоса и вынужден был молчать.

— Мы должны начать войну, — жестко предложил Махмудбеков.

— Я думаю, что это пока преждевременно, — осторожно сказал представитель грузинских кланов, — сначала во всем еще нужно разобраться.

Насколько я знаю, Жеребякин готов оплатить некоторые издержки, но он просит выставить разумные требования.

— А девочка? — гневно спросил Адалят. — Куда пропала девочка?

Все сразу зашумели, заговорили, заспорили. В Москве почти каждый день случались убийства, каждый день сводили счеты с тем или иным зарвавшимся паханом. Но никогда, ни при каких обстоятельствах киллеры не нападали на женщин и детей приговоренных. Это считалось недопустимым варварством и не прощалось.