Единственно верное решение – областная автономия, автономия таких определившихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ, и т. п.
Преимущество областной автономии состоит, прежде всего, в том, что при ней приходится иметь дело не с фикцией без территории, а с определённым населением, живущим на определённой территории. Затем, она не межует людей по нациям, она не укрепляет национальных перегородок, – наоборот, она ломает эти перегородки и объединяет население для того, чтобы открыть дорогу для межевания другого рода, межевания по классам. Наконец, она даёт возможность наилучшим образом использовать природные богатства области и развить производительные силы, не дожидаясь решений общего центра, – функции, не присущие культурно-национальной автономии.
Итак, областная автономия, как необходимый пункт в решении национального вопроса.
…партия предлагает устройство областных автономий для областей, которые не захотят отделиться и которые отличаются особенностями быта, языка, как, например, Закавказье, Туркестан, Украина. Географические границы таких автономных областей определяются самим населением сообразно с условиями хозяйства, быта и пр.
Национальный вопрос на Кавказе может быть разрешён лишь в духе вовлечения запоздалых наций и народностей в общее русло высшей культуры. Только такое решение может быть прогрессывным и приемлемым для социал-демократии. Областная автономия Кавказа потому и приемлема, что она втягивает запоздалые нации в общее культурное развитие, она помогает им вылупиться из скорлупы мелконациональной замкнутости, она толкает их вперёд и облегчает им доступ к благам высшей культуры. Между тем как культурно-национальная автономия действует в прямо противоположном направлении, ибо она замыкает нации в старые скорлупы, закрепляет их на низших ступенях развития культуры, мешает им подняться на высшие ступени культуры.
…мы не хотим быть ни молотом для слабых народов, ни наковальней для сильных.
Предлагают связать разбросанные меньшинства в единый национальный союз. Но меньшинства нуждаются не в искусственном союзе, а в реальных правах у себя на месте. Что может дать им такой союз без полной демократизации? Или: какая необходимость в национальном союзе при полной демократизации?
Что особенно волнует национальное меньшинство?
Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием права родного языка. Дайте ему пользоваться родным языком, – и недовольство пройдёт само собой.
Меньшинство недовольно не отсутствием искуственного союза, а отсутствием у него родной школы. Дайте ему такую школу, – и недовольство потеряет всякую почву.
Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием свободы совести (свобода вероисповедования), передвижения, и пр. Дайте ему эти свободы, – и оно перестанет быть недовольным.
Итак, национальное равноправие во всех его видах (язык, школы, и пр.), как необходимый пункт в решении национального вопроса. Необходим, следовательно, общегосударственный закон, данный на основе полной демократизации страны и запрещающий все без исключения виды национальных привилегий и какое бы то ни было стеснение или ограничение прав национальных меньшинств.
…в Америке, как и в Канаде и Швейцарии, развитие шло от независимых областей через их федерацию к унитарному государству, что тенденция развития идёт не в пользу федерации, а против неё. Федерация есть переходная форма.
И это не случайно. Ибо развитие капитализма в его высших формах и связанное с ним расширение рамок хозяйственной территории с его централизующими тенденциями требуют не федеральной, а унитарной формы государственной жизни…
Но из этого не следует, что неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обречённой на исчезновение.
Не ясно ли, что федерализм в России не решает и не может решить национального вопроса, что он только запутывает и усложняет его донкихотскими потугами повернуть назад колесо истории?
Нет, предложение проделать в России опыт Америки 1776 года – положительно непригодно. Половинчато-переходная форма – федерация – не может удовлетворить интересов демократии.
Решение национального вопроса должно быть настолько же жизненным, насколько радикальным и окончательным, а именно: