И в аду есть герои

– Инстинкт самосохранения, – объяснил Сантьяга. – Они не уверены в своем будущем и пользуются моментом, чтобы продолжить гиперборейский род. Теперь Вероника не просто перерожденная ведьма – она несет в себе живое семя Великого Господина.

– И Ктулху будет защищать ее до последней капли крови, – завершил его мысль Доминга.

– И если мы ее упустим, то через девять месяцев на Земле вылупится новая тварь Кадаф, – продолжил Тамир. – Комиссар, почему вы позволяете им шляться по городу?

– Потому что нас не интересуют передовые отряды, – ответил Сантьяга. – Господа, вы прекрасно поработали. Постарайтесь отслеживать дальнейшие перемещения этой парочки.

И вышел из кабинета.

– Это место носит название Глубокий Бестиарий, – негромко произнес Ктулху, глядя в неотделанный бетонный потолок. – Пустошь, дюны, пыль рабов Великого Господина, мраморное небо, до которого можно дотронуться, и ветер. Постоянный ветер, дующий со всех сторон сразу. Первое время мы просто бродили там, приходили в себя после войны, делились впечатлениями, пересчитывали уцелевших…

– Многие выжили?

– Многие. В основном мы теряли солдат: Тощих Всадников, Птиц Лэнга, Мертвых Демонов и прочее быдло. Из иерархов погибли только Шаб-Ниггурат, его разорвали навы, и Ситри.

– Ты рассказывал, что Ситри прикрывал замок Кадаф во время церемонии.

– Нет, – помолчав, ответил Ктулху. – Он погиб не в бою. Его ненависть уступила место страху, и он побежал. Великий Господин смешал отступника со стенами замка и лично уничтожил остатки его легионов.

Погонщик рабов опять замолчал, и Вероника, умиротворенно лежащая рядом, потерлась о его плечо:

– Продолжай.

Безумный и неожиданно сладкий гиперборейский секс вымотал девушку, наполнил ее пьянящей пустотой. Никогда в жизни ей не было так хорошо, как в могучих руках иерарха Кадаф. Никогда в жизни она не испытывала такого болезненного наслаждения. Никогда. Теперь она в полной мере осознала, что значит быть гиперборейской ведьмой – выдержать яростное желание погонщика рабов смогла бы далеко не всякая женщина.

– Мы знали, что Азаг-Тот остался на Земле, и верили, что он вот-вот призовет нас к себе, возродит Гиперборею и вернет замок Кадаф на берег священного озера. Мы верили, но сил оставалось все меньше и меньше. В Глубоком Бестиарии не растет Золотой Корень. – Ктулху нежно провел рукой по голове Вероники. – Там вообще ничего не растет.

– Но почему Великие Дома не преследовали вас?

– В Глубоком Бестиарии магическая энергия их Источников не действует, – объяснил погонщик рабов. – А наша сила, сила Золотого Корня, наоборот, максимальна. Эти ублюдки испугались.

– Но ваша энергия постепенно уменьшалась.

– Да. Те, кто мог, смешались с пылью Глубокого Бестиария, это позволяет оставаться в живых очень долго, а остальных усыпил Носящий Желтую Маску. Только он не потерял надежду. Только его ненависть заставляла нас верить, что Великий Господин жив и вернется к нам.

Ктулху снова замолчал.

– И что было дальше? – спросила Вероника.

– В Глубоком Бестиарии нет времени, нет жизни, нет ничего. – Погонщик рабов вздохнул. – Носящий Желтую Маску призвал меня незадолго до того, как ты открыла Врата Нанна. Он предвидел это. Может, это предвидение и питало его все эти столетия.

– А Великий Господин?

– Я ничего не слышал о нем с тех пор, как он запечатал за нами врата в Глубокий Бестиарий.

– Почему он остался?

– Мраморное небо недостойно Воплощенной Ненависти.

– Пусть его проклятие коснется нас, – услышав главный титул Азаг-Тота, Вероника машинально прошептала ритуальную формулу.

– Носящий Желтую Маску иногда общался с Великим Господином. Он рассказал мне, что Великие Дома так и не сумели уничтожить нашего повелителя, – жестко усмехнулся погонщик рабов.

– И где он сейчас?

– Здесь, в Тайном Городе.

– Неужели? – Вероника возбужденно поднялась на колени и, опершись руками на грудь Ктулху, заглянула в его глаза: – Ты не врешь?

– Даже лишившись нас, Великий Господин оставался серьезным противником для Тайного Города. Тысячи лет он воевал и убивал, тысячи лет он пытался окутать своей ненавистью этот мир. В конце концов, враги сумели одержать временную победу. Они думали, что справились, но Великий Господин заботливо посеял семена ненависти. Он вернется.

В глазах Вероники загорелись огоньки.

– Мы вернем его!

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Молдагуловой,

1 августа, среда, 13.47

– Кортес, я на сто процентов уверен, что в этом гадюшнике никто не слышал о «стиме», – веско произнес Муба. – Здесь его никто не продавал и никто не употреблял. – Хван переложил телефон в другую руку и медленно огляделся. – Абсолютно точно.