И умереть некогда

По мере того как м-р Блинкингсоуп говорил, Гюставу казалось, что яркий луч прожектора высвечивает перед ним шаг за шагом все этапы создания ЕКВСЛ. Да, Джонсон действовал заодно с Фридбергом, но только потому, что не мог поступить иначе. А Фридберг с закрытыми глазами предоставлял Джонсону действовать, полагая, что держит его в клещах. Но Джонсон сумел из этих клещей вырваться, чем и объяснялся его демарш в Италии, а затем вчера: Джонсон больше никого не боялся, он считал, что ему все дозволено, он уже смотрел на ЕКВСЛ, как на свою вотчину. Одновременно и так же ясно Гюстав увидел брешь в броне, ту щель, которую он уже столько дней искал: теперь у него есть способ отделить Джонсона от Фридберга, разбить эту коалицию. Достаточно ему повидать Фридберга, встать на его сторону, и вдвоем они проглотят Джонсона, не дадут ему захватить власть в ЕКВСЛ. Как? Очень просто: Гете уже у Гюстава в руках. С О'Балли он быстро сладит. Что же до Беллони, то Гюстав успел его изучить и понял, что тот всегда примет сторону сильнейшего, так как знает, что иначе он ничего не добьется. Таким образом, Фридберг вместе с ним, Гюставом, представляющим миллиарды вдовы Каппадос, без труда подомнут под себя всех остальных. А потом наступит такой момент, когда Фридберг, несмотря на все свое могущество, несмотря на свои деньги, вынужден будет вступить в борьбу за власть в «Объединенных автомобилях», и тогда ему, в свою очередь, придется склониться перед своим союзником, представляющим силу более свежую, более мощную, чем он сам, — мадам Каппадос.

— Все это, конечно, останется между нами, — заключил м-р Блинкингсоуп, внезапно осознав, что благодаря виски несколько распустил язык. — В секрете, хорошо?

— Можете на меня положиться.

— Что поделаешь, нам с вами приходится частенько наблюдать со стороны борьбу больших акул. Нас она не касается. Мы с вами все равно, как рыба-лоцман, которая, стоит умереть властелину, пришвартовывается к другому брюху, другому источнику питания. Ведь если разобраться, не все ли вам равно, кто одержит верх — тот или другой, вы в этой ЕКВСЛ не представляете ничьих крупных капиталов. У меня такое впечатление, что Джонсон на этот раз выиграл. А Фридберг тем временем путешествует — отправился в свою родную Швецию.

— В Швецию?

— В Стокгольм… а также в Мальмё — это город, где родилась его мать. У него там какие-то родственники. Кровные узы для него ведь много значат… Он поехал туда недели на две.

«Надо мне повидать Фридберга, — подумал Гюстав. — Надо немедленно повидать Фридберга».

— Виолетта, еще виски?

— А что, если мы выпьем шампанского? — предложила миссис Блинкингсоуп.

«Надо ехать к Фридбергу, надо с ним говорить», — думал тем временем Гюстав.

— Вы не возражаете против шампанского, мистер Рабо?

Рабо не возражал. Его все устраивало. Теперь он держал в руках ключ к решению проблемы. Он разобьет ассоциацию Джонсон — Фридберг. Сначала он будет действовать заодно с Фридбергом, потом выбросит и его из игры: благодаря «Объединенным автомобилям» он сможет это сделать, и он уже представлял себе, как это сделает, пусть даже придется пустить в ход всю маневренную мощь капиталов Каппадос. И тогда он станет хозяином положения — хозяином ЕКВСЛ, единоличным и полновластным…

— Как вы находите это шампанское, мистер Рабо.

Оно было не лучше бургундского, которое они пили за ужином, но сейчас, как и раньше, когда они сидели за столом, Гюставу было все равно: он думал о другом. Он думал: «Надо увидеться с Фридбергом. Надо к Фридбергу ехать».

С этой минуты вечер томительно потянулся для него. Тем не менее Гюстав продолжал любезно беседовать с м-ром Блинкингсоупом, с Виолеттой, которая, заметим в скобках, намеренно касалась его коленом под столом, — ведь он же француз. Гюстав держался любезно, но сдержанно: ему надо было скрыть свои мысли, свою игру, и в то же время произвести самое хорошее впечатление на эту пару, которая могла еще пригодиться ему.

Они вышли из клуба и очутились на улице, пустой, мрачной, плохо освещенной, типичной для Лондона, который экономит свет на маленьких улочках. Виолетта хотела, чтоб они пошли в другой клуб, к которому принадлежал ее муж, и где, как и в первом, все времяпрепровождение сводилось к тому, что пили виски или шампанское.

По счастью, Блинкингсоуп не стоял на ногах.

— Нет, вы уж, пожалуйста, не садитесь за руль, мой дорогой, — сказала Виолетта. — Устраивайтесь сзади, мы сначала отвезем нашего гостя… он пусть сядет со мной.

Но Гюстав запротестовал: нет, нет, он вернется к себе пешком. Гайд-парк-корнер — это рядом, а там до его отеля рукой подать. А до Уэмбли, наоборот, не так близко — его новым знакомым нужно время, чтобы туда добраться, а в восемь утра м-ру Блинкингсоупу уже надо садиться на поезд и ехать в Сити. Виолетта рассмеялась, принялась поддразнивать Гюстава:

— Скажите уж прямо, что вы хотите пообщаться с легкомысленными девицами, naughty boy![12]