И у крокодила есть друзья

У китов прекрасно развиты стадные инстинкты. Лишь немногие из них кочуют по океанам в одиночестве (ремнезубы, например). И стада у них бывали (порой встречаются и сейчас) невероятных размеров. По северным морям за косяками трески и сайки плывут нередко десятитысячные стаи белух. Наши звероловы, случалось, вылавливали в Черном море (аламанной сетью) до полутора тысяч дельфинов зараз. А с самолета в одной дельфиньей стае насчитали как-то сто тысяч голов!

По суше немногие звери бродят такими табунами. Только некоторые грызуны и копытные топчут землю многотысячными легионами.

У сухопутных животных широкий диапазон всевозможных объединений. Каждой их разновидности дано научное название.

Некоторые звери всегда живут в одиночестве. Таковы хомяки и многие хищники: леопард, ягуар, оцелот, лисы. Муравьед тоже аутсайдер, и трубкозуб, и опоссум.

Другие бродят парами: лесные и карликовые антилопы, олень мунтжак, ящер панголин, из полуобезьян — долгопят и галаго.

Семьями держатся бобры и гориллы — это называется патрогинопедиумом. А если самец не живет с семьей, будет просто гинопедиум — как, например, у медведей. Когда и мать быстро покидает детей, а братья и сестры долго еще ходят вместе (так в обычае у лам), получается симпедиум. Сисимпедиум — это когда объединяются вместе детеныши разных родителей или разных выводков. Например, медвежата-сеголетки, которых у нас называют муравейниками, и пестуны — их старшие братья от предыдущего, так сказать, брака. В хорчиных норах тоже находили разновозрастных хорчат.

Синхориум: животные только на ночь собираются вместе (летучие мыши, например). Синпориум — кочевые объединения в очень большие табуны, как у некоторых антилоп и северных оленей.

В стае или стаде обычно есть вожак — старый самец либо старая самка.

Неважно, какой пол у зверя, лишь бы был у него опыт, и тогда станет он вожаком. Избирают не тайным и не открытым голосованием, а просто каким-то интуитивным чутьем признают его авторитет и подчиняются.

Но есть животные, у которых вожаки всегда только самцы (кенгуру, ламы, антилопы канны, сайгаки, мускусные быки, дикие и домашние лошади), либо только самки: северные олени, жирафы, водяные козлы, муфлоны, серны, зубры, дикие ослы.

А летучие мыши, грызуны и сумчатые (кроме кенгуру) вообще обходятся без вожаков.

Интересно, как у разных зверей ведут себя на марше вожаки.

Когда отправляется в далекий путь стадо слонов, во главе его встает старая слониха, реже слон. Самки с детенышами идут в середине, а взрослые самцы — с краю. Буйволы выстраиваются полумесяцем. Сильные быки охраняют фланги, а вожак, тоже обычно бык, идет в центре полумесяца.

У оленей же вожак замыкает шествие, а у лошадей то скачет вперед, то, обегая кругом табун, подгоняет отстающих. Старая жирафиха, опекая свое стадо, тоже постоянно бегает — плавно так, словно плывет — туда-сюда позади табуна.

Чтобы не потерять друг друга и не отстать от стаи ночью или в непогоду, животные перекрикиваются. В тумане, созывая друг друга, мычат моржи. Обезьяны, когда скачут в густой листве тропического леса, сигналят друг другу криками.

А северные олени не утруждают голосовые связки: сигнальная система у них работает «автоматически». Когда мимо проходит оленье стадо, ясно слышится сухое потрескивание. Это трутся сухожилия о кости ног оленей и звучат, точно струны.

Разговор без слов

Эмоциональный язык

Чтобы дружеские союзы животных лучше достигали своей цели, союзникам надо хорошо понимать друг друга. Эволюция наделила каждый вид живых существ своей особой системой сигнализации, которую и называют обычно языком животных.

Каждому ясно, что животные не разговаривают, как люди, с помощью слов и понятий. Они выражают лишь свои эмоции (страх, неприязнь, радость, гнев), предупреждают об опасности собратьев по стае или друзей-симбионтов, либо оповещают об источниках пищи, которые кем-нибудь из них найдены.

Когда собака встречает знакомую собаку, она не говорит ей: «Привет, дружище, рад тебя видеть!» Она лишь машет хвостом, что тоже, впрочем, в переводе с собачьего на человеческий язык означает: «Рад тебя видеть!»

Собака может зарычать на собаку, и это будет означать примерно следующее: «Уйди, я тебя не переношу!»

Более сложные понятия (хотя бы такое: «Я ненавижу тебя, потому что ты стащил мою кость») даже эти умнейшие из животных с помощью средств своей сигнализации передать не могут. Только речь, вторая сигнальная система, как назвал ее Иван Петрович Павлов, дала человеку неисчерпаемые возможности для выражения своих чувств, их осознанных мотивировок, накопленных знаний, отвлеченных и конкретных умозаключений.

Поэтому сигнализацию животных называют также эмоциональным языком. Это непосредственная реакция на внешние факторы и вызванные ими внутренние неосознанные побуждения.

В этом, а не в выразительных средствах (артикуляции звуков и грамматике) его главное отличие от человеческой речи, которая всегда осознанна и представляет собой сигнальную систему уже второго, высшего порядка и оперирует понятиями, а не простыми стимулами.