И ты будешь обожаема (ЛП)

Реджина Митчелл И ты будешь обожаема

And You Shall be Adored by Regina Mitchell 

© 2019 by Regina Mitchell — And You Shall be Adored

© Константин Хотимченко, перевод с англ., 2023

 https://vk.com/litskit

Перевод выполнен исключительно в ознакомительных целях и без извлечения экономической выгоды. Все права на произведение принадлежат владельцам авторских прав и их представителям. 

* * *

Движение в животе вывело ее из сна, в нос ударил запах экскрементов животных и заставил желудок перевернуться. В любой момент ее могло стошнить. Рвота или дерьмо. Она рассмеялась про себя, подумав, что именно так она себя и чувствовала. Как будто она должна была нагадить больше всех в мире. Одна из женщин возле храма предупредила ее, что так оно и будет, и кажется она была права.

Время, сказала она сама себе — нужно только время. Со временем все пройдет, и эта боль, и этот дискомфорт будут забыты в грядущей славе. Она положила руку на живот, и он зашевелился, подталкивая ее ладонь. Словно все чувствуя и понимая. Иосиф подошел ближе, чтобы проверить, все ли с ней в порядке, но она отмахнулась от него. Глупый старый дурак. Если бы он только знал. Если бы он только знал.

* * *

Мария нашла ангела, грязного и обнаженного, прислонившегося к каменной стене. Он сидел с закрытыми глазами, опустив голову, когда она остановилась и посмотрела на него. Ее рука протянулась, прежде чем она смогла удержаться, чтобы не коснуться кожи медового цвета.

— Ты в порядке? — спросила она, когда он поднял голову.

Его глаза были темными, как копоть, в них совсем не было видно белков, пока он не моргнул. Потом появился белый цвет, но как яичная скорлупа, без оттенков. Он был красив странным образом. Молодой, с белыми волосами. Это были Волосы война, подумала она и покраснела. Шрамы образовывали узоры на его ребрах и ногах. Кровь стекала по его плечам, а так же из порезов на спине. Она хотела протянуть руку и вытереть эту кровь, зализать его раны. Но вместо этого сжала руки, засунув их в юбку, пытаясь стереть чувственное ощущение со своих пальцев. Мэри почувствовала легкий укол совести. Она знала, что никогда не будет так относиться к своему суженому, к этому разбитому дураку, который должен был стать больше опекуном, чем мужем.

Ангел встал и взял ее за руку, не стесняясь своей наготы. Она стала пунцовой: от его прикосновения она почувствовала себя еще более обнаженной, чем он сам. Они вышли в поле, среди полевых цветов, а над ними проплывали фиолетовые облака.

— Нет, — прошептала она. — Это неправильно.

Но на самом деле она не верила в это.

— Это то, что он хотел, — сказал ангел. — Значит так и будет.

— Бог? — спросила Мария, но ее мысли потерялись в его прикосновении. Вдалеке раздался отблеск молнии и раскат грома, похожий на смех Бога.

Ангел двигался над ней, волосы закрывали его лицо; его порезы все еще кровоточили, и она жадно брала кровь в рот, как младенец бутылочку. Бог больше не забавлялся, он ревел, а дождь бил, как маленькие кулачки, и этот звук заглушал их стоны, когда она обнаружила, что то, что она приняла за крылья, на самом деле было рогами, выгнувшимися из его лопаток. Она задохнулась от их твердой гладкости. Внизу виднелась гряда грубой рубцовой ткани, где крылья были оторваны в гневе. Она подняла руку и коснулась острия каждого рога, взяв кровь из кончиков пальцев. Наклонившись, она поцеловала рога цвета кости, посасывая их, словно пенис, которого ангелу так не хватало. Его руки блуждали по ее телу, вызывая жар в мелких точках везде, где они касались.

Она легла на мокрую траву, не обращая внимания на свист ветра напоминающий яростный голос в облаках, когда рот ангела двинулся ниже. Все ниже и ниже. Пока Мэри не села прямо со стоном, похожим на крик, когда ангел вдул в нее что-то маленькое и горячее, и его рука прижалась к ее животу, когда она закричала в экстазе. Семя горело в ней, как уголь, и она задыхалась, протягивая руки и не находя ничего, кроме цветов, травы и плоти ангела.

Он прижимал ее к земле, пока она билась в наслаждении, испачканная кровью и пыльцой, пока жар не угас до тупого жжения внутри нее, а отпечаток его руки не остался на ее коже.

— Это ты, — сказал он. — И теперь ты отмечена.

Мэри открыла рот, но он опередил ее и оборвал фразу прижав к губам палец.

* * *

Из задумчивости ее вывел голос Иосифа.

— Ты в порядке? Могу я принести тебе что-нибудь?

Его лицо было таким открытым, таким жаждущим угодить. Ей хотелось ударить его, выцарапать ему глаза и топтать их, пока они не лопнут. Ее опекун, ее тюремщик. А теперь еще и муж. Мария улыбалась сквозь боль рождения и воспоминания, только память об ангеле мешала ей действовать в соответствии со своими мыслями. Она должна быть терпеливой. Придет время и все поймут.

* * *