Смерть не для сердцевины. Циклон лишь на поверхности, он никогда не затронет центра. Ничто никогда не затронет центра. Совершенный человек центрирован, укоренен в своем существе. В нем нет страха. Нельзя сказать, что он не боится - нет! Нельзя назвать его храбрецом - нет! В нем просто нет страха. Храбрец - это тот, кто, испытывая страх, способен побороть его; трус - это тот, кто, испытывая страх, идет у него на поводу. Они не отличаются, храбрецы и трусы, они не отличаются в принципе: и те, и другие испытывают страх. Только храбрые идут вперед назло страху, а трусливые потакают ему. Но совершенный человек ни то, ни другое, в нем просто нет страха. Он ни храбрец, ни трус. Он просто знает, что смерть - это миф, что смерть - это ложь, самая большая ложь из всех, смерти не существует.
Помните, для совершенного человека смерти не существует - существует только жизнь, или Бог. В тот момент, когда вы почувствуете бессмертие, вы почувствуете Божественное. В тот момент, когда вы почувствуете бессмертие, вы почувствуете самый источник жизни.
Перемена может происходить на поверхности, но дух неизменен. Внутри он остается спокойным. Внутри он остается неизменным навечно.
Потому что если ты дрожишь внутри, насколько бы точно ты ни попал в цель, абсолютная точность недостижима, потому что внутренняя дрожь передается твоей руке; она может быть невидимой, но она все же будет. С внешней стороны, возможно, цель поражена, но, с внутренней, ты промахнулся. Можно ли тогда считать, что ты попал в цель?
Итак, главный смысл не в том, чтобы попасть в цель, а в том, чтобы перестать испытывать внутренний трепет. Тогда вопрос меткости становится второстепенным. Это всего лишь детская игра - пусть она и будет детской заботой.
В этом вся разница между искусством стрельбы и искусством не-стрельбы. Вполне возможно, что Мастер, старый Мастер, однажды промахнется, это не исключено; но все же - ему знакомо искусство не-стрельбы. Ли-цзы никогда не выстрелит мимо цели, но он упустил настоящую цель: он упустил себя.
Итак, есть две точки: та, из которой стрела пущена, и та, в которую стрела попадает. Религия всегда связана с источником, из которого летят все стрелы. Куда они попадают, не так важно, самое главное - откуда они пущены: если они исходят из спокойного существа, они попадут в цель; на самом деле, они изначально попали, потому что в источнике есть конец; в начале заложен конец, в семени - дерево, в альфе - омега.
Итак, главное - не беспокоиться о результате; самое важное - думать, медитировать об источнике. Будет ли мое движение в любви безупречным, не так уж и важно. Важно, есть ли поток любви. Если любовь есть, она найдет для себя способ выразиться, найдет свое искусство; но если нет любви, то, как бы вы ни были искусны в технике, она не сможет найти себе любви - помните это.
Центр всегда обретет периферию, но периферия не сможет найти себе центр. Существо непременно обретет свой нрав, свой характер, но характер не найдет себе существа. Движение извне вовнутрь не возможно; есть только один путь: энергия течет изнутри наружу. Река не сможет течь, если у нее нет истока. В таком случае она может быть лишь искусственной. Если же есть исток, будет и течение, и река в конце концов впадет в океан - без проблем. Какое бы она ни взяла направление, она достигнет цели. Если источник переполнен, у вас все получится; а если вы просто балуетесь техниками и игрушками, вы упустите.
На Западе в особенности, технология занимает такое большое место, что уже проникла в человеческие отношения. Уделяя слишком много внимания техникам, вы пытаетесь все превратить в технологию. Вот почему ежегодно публикуется столько книг, тысячи книг о любви - о технике занятия любовью, достижения оргазма. Даже любовь превратилась в технологическую задачу, а оргазм стал делом техники: специалисты разрабатывают методики его достижения. Если уже любовь стала технологией, что осталось? Тогда не осталось ничего, вся жизнь стала сплошной технологией. Тогда вам приходиться изучать технологию, но все равно вы упускаете; вы упускаете главную цель, которая есть источник.