И только тихий шёпот звёзд

Мы тихонько чокнулись рюмашками. Я отпил малюсенький глоточек, насладился вяжущим, дубовым вкусом и медленно отправил пятьдесят грамм божественной жидкости вниз по «кроличьей норе». Берта выпила коньяк как пьют женщины, которые не в ладах с алкоголем. Быстро, с каким-то надрывом, вытянув губы и смешно запрокинув голову. Сморщилась, взяла кусочек шоколада и стала его жевать. Я же медленно следил за горячей волной, которая начала смешиваться с пульсирующей от удовольствия кровью. Боже… Как давно я пил настоящий коньяк.

– Ты не против если я закурю? – с поблестевшими от удовольствия глазами спросил я девушку.

Она пожала плечами:

– Кури. Хотя, если честно, я не понимаю, как можно курить эту химическую дрянь. Папа с Гектором курят только натуральный табак. Да и насколько я знаю, в Великом Княжестве тоже растут прекрасные сорта.

– Чтобы курить натуральный табак круглый год, мне никаких денег не хватит, – усмехнулся я, – ничего, сейчас вернусь и наступит праздник души. Четыре месяца буду пить бочковое пиво, курить нормальные сигареты и тра…, – тут я осекся, но сразу спохватился, – гулять по лесу.

– Каждому свое, – опять пожала плечами Берта.

– Как тебе работа? – чтобы поддержать разговор спросил я.

– Я люблю свою работу, – просто и чисто ответила девушка, и по ней было видно, что душой она ничуть не кривит. – Вы ведь все уверены, что Конфы только сидят в своих поместьях, издеваются над андроидами, да устраивают гонки над океаном на «летающих досках». Что в Княжестве, что Голубые ленты.

– Ну, – боясь оскорбить ее неосторожным словом, сказал я в нерешительности. – Как бы ходят такие слухи.

– Я уже привыкла. Хотя раньше меня это жутко бесило. Ты вообще знаешь почему произошел Большой Раздел?

Я сделал неопределенное движение рукой.

– Да уж, а еще говорят в Академии лучшее образование на планете. Хотя, что с тебя взять. Как и братик мой, наверное, только о своих приключениях, да о девчонках болтали. Мальчишки есть мальчишки. А я тебе расскажу. После Второго Крестового похода, когда армию Мансура окончательно уничтожили, Голубые ленты решили запретить людям верить. Да, столкновение цивилизаций привело к невообразимым человеческим жертвам. Земляне еще долго будут помнить распятых на крестах женщин и детей, – она помрачнела. – Но запретить людям верить? Вообще? В Бога, в Черта, в Санта-Клауса? – Берта в возмущении покрутила головой, затем продолжила:

– Вашингтон большинством голосов в Конгрессе отменил первую поправку. А для Соединенных Штатов, Влад, конституция была не та вещь, с которой можно поступать как тебе заблагорассудится. Они даже изымали из продажи детские книги, в которых окружающий мир не был описан с точки зрения физических законов. Представляешь? Полный бред! И когда южане и жители Великих равнин возмутились, их послали куда подальше. Да, Европу отвоевали ценой огромных потерь. Но! Европу освобождала объединенная армия США и Великого Княжества. Твое Княжество, несмотря на разрушения, сумело навести порядок после войны и решило не трогать нео-христиан. А у нас, Голубым лентам стало этого мало, и они задумали навести еще порядок и в мозгах людей, не понимая, что этим обрекают страну на развал. Я не скажу, что теперь в Конфедерации осталось слишком много людей, верящих в Бога. Все-таки, мы живем в современном мире. Но мы прекрасно усвоили этот урок. Когда крикливое и наглое меньшинство, считает, что может взять и отобрать право на что-либо у большинства. Ты знаешь почему производство андроидов постоянно ограничивают эдиктами? Ты должен был в Академии изучать операцию «Набат». Не говори мне, пожалуйста, что вы этого не проходили.

– Проходили, – помолчав чуть больше обычного и отведя от нее глаза сказал я.

– Да! Вот именно! Операция «Набат». Когда под руководством генерала МакФаррела, батальоны Голубых лент, полностью состоящие из андроидов, вырезали все население Омахи. На минуточку! В то время там жило почти два миллиона человек! Два. Миллиона. Человек! Че – ло – век! И мы, Конфедераты, должны теперь выслушивать очередные бредни Голубых, что андроиды почти ничем не отличаются от нас и должны иметь права на то, на се. А вот хрен им! И уже в этой войне, гражданской войне, именно мы оказались победителями, и теперь не НАС судят, а МЫ будем судить, – с ранее невиданной злобой резко выдохнула Берта.

– Тише, тише, маленький, – я поднял обе ладони вверх, – тише. Успокойся. Это было очень давно. Нас еще в проекте даже не было.

– А мой отец воевал. Как и твой, наверное.

– Папа не любил рассказывать про войну, – тихо сказал я.

Я налил опять.

– Давай за то, что весь этот ужас закончился, и наступил какой никакой мир, – подняв рюмку предложил я.

– А я бы пошла воевать, – кинув на меня смелый взгляд воскликнула девушка.

– Верю, – улыбнулся я. – Давай! Не грей посуду!

Мы выпили. Берта закашлялась. Я тихонько постучал ей по спине. Она продышалась, и вдруг посмотрела мне прямо в глаза.

– Поцелуй меня. Пожалуйста.