И только пепел внутри…

– Значит, ребра должны быть целы. Но я, все-таки, вызову скорую. Не двигайся. Я сейчас, – рванув руку назад, она достала из заднего кармана джинсов мобильник, разблокировала экран и стала набирать номер скорой сильно трясущимися руками.

– Не надо скорую, – забрал у нее телефон и заблокировал экран. – Со мной все нормально. И ты успокойся.

– Как я могу успокоиться? Это ванная! А вдруг ты что-то и правда себе снова сломал? А если головой ударился и не помнишь? Тут же все близко расположено…

– Кто вы? – спросил я, перебив шквал её волнения.

София осеклась, всмотрелась в мои глаза и нахмурила тонкие брови.

– В смысле? – в этот раз вопрос был всего один и задан он был крайне спокойным тоном.

– Вы кто, девушка? – повторил я громче, будто она была глухая.

– Дурак, – толкнула София меня в плечо и улыбнулась.

– Ай! – зашипел я, схватившись за ушибленные ребра.

– Прости-прости! – тут же на плечо легла прохладная ладонь и мягко погладила. – Всё-таки, нужно вызвать скорую. Не должно быть так больно от легкого касания.

– Я пошутил.

– Ты может тут и не падал? – изогнулись ее темные брови скептически. – А просто лег и уснул настолько крепко, что не заметил, как Мультик с тебя трусы стянул?

– Я был бы рад уснуть так, чтобы не заметить, что с меня стягивают трусы. Но из-за этой гребанной ноги и гипса я уже четыре ночи не могу нормально спать. Часа полтора-два – максимум. А потом я просыпаюсь, потому что нужно менять положение из-за того, что все уже затекло. Это занимает еще часа полтора-два, а после этого мне и спать уже не хочется.

– Ну, да, – поджала София губы. – Не позавидуешь. Вставать будешь, или я пошла гулять с щенками?

– Иди пока. Я сам встану.

– Точно?

– Точно. Иди, – отдал ей обратно её телефон.

– Ничем помочь не нужно?

– Не знаю. Нет. Костыли здесь, – положил на них ладонь. – Справлюсь.

– И как с пола встанешь, да еще и на одной ноге?

– Как-нибудь. Тут полно всякой хрени, за которую можно ухватиться и встать.

– Хорошо, тогда я пойду погуляю с щенками, а ты постарайся за это время больше ничего себе не сломать. Всё-таки, новогодняя ночь сегодня. Не хочешь же ты ее встречать в больнице?

– Какая разница, где лежать и в какой потолок смотреть? На праздник я не нацеливался и не думал о нём.

– А как же оливье, шампанское или хотя бы бенгальский огонек?

– Для меня праздник уже сложится удачно, если Мульт не засрёт всю квартиру во время фейерверка.

– Ты один остаешься на эту ночь?

– На всю ближайшую неделю. Тёща забрала с собой тех, на кого у нее нет аллергии.

– Ясно, – улыбнулась девушка тепло. – Я тоже осталась сегодня одна. Правда, дня на три.

– Почему? – посмотрел на нее снизу вверх. – У кого-то тоже аллергия?

– Нет. Просто… – улыбка сползла с ее лица. Тяжело вздохнув, София прикусила нижнюю губу изнутри. Тонкие пальцы стали нервно перебирать браслеты на запястьях. – Просто там будет куча родственников, часть из которых начнет пихать мне женихов, а вторая часть будет убеждать в том, что траур мой затянулся, пора снять черный платок и прочее… Я не хочу проходить через это снова и портить людям праздник тоже не хочу. Так что в этом году отправила к родителям Сёмку, чтобы он там со своими двоюродными братьями и сестрами повеселился, а сама прикинулась больной.

– Сломала бы себе что-нибудь. Могу одолжить для этих целей свою ванную.

– Чтобы потом кто-нибудь вошёл в мою квартиру и увидел Фантика, жующего мои трусы, а меня саму обнаружил голой и мокрой на кафеле? – усмехнулась София. – Ну, уж нет. Я, пожалуй, воспользуюсь своими хреновыми актерскими способностями и просто изображу кашель.

– Как хочешь, – повел я плечами и стал накручивать полотенце на бедра.

София довольно быстро, как и появилась, исчезла вместе с псами. Я остался в ванной один. Поверх гипса потер сломанную ногу, которая ныла монотонной болью. Вряд ли поверх одного перелома я сделал себе второй, но то, что потревожил покой ноги, которая уже привыкла быть без движения, – факт.

Для того, чтобы встать, пришлось значительно напрячься. Хватаясь за все поверхности, до которых мог дотянуться из определенного положения, смог встать. Оперся на костыли, но здоровая нога дрожала.

Чёрт! Да я боюсь!

Первое же падение за четыре дня привело меня к тому, что теперь я вообще боюсь двигаться на единственной целой конечности.

Несмело выкинул вперед костыли. В этот раз далеко их отставлять не стал. Капли на полу довольно красноречиво намекали на то, что от второго падения меня разделяет всего одно неловкое движение. И тогда удара башкой обо что-нибудь кафельной мне точно не избежать.

Шаг за шагом вернулся в свою комнату. Неспешно сел на постель и только убедившись в том, что больше никуда не упаду, отвалился назад на подушки и прикрыл глаза.

Меня трясло так же, как несколько минут назад Софию. Испугался я ничуть не меньше, чем она, но осознание этого факта запоздало догнало меня. Оно и к лучшему: вряд ли я смог бы ее успокоить и убедить в том, что скорая мне не нужна, если бы трясся синхронно с ней.