И телом, и душой

Он сорвал пуговицы на ее блузке, обнажая шелковистую кожу, сдвинул в сторону черное кружево бюстгальтера и припал к возбужденному соску, всасывая его в себя и сминая горошинку губами. Лена застонала, подавшись вперед, к нему, источнику наслаждения и сильнее схватила его за плечи.

Его руки скользнули вдоль ее тела, стаскивая с девушки остатки одежды. Настойчивые губы сминали сначала один сосок, затем другой, оставляли влажную дорожку на теле, касаясь чувствительных точек на груди, шее, предплечье.

Он осторожно уложил ее на кровать, подминая под себя. Рука скользнула к ее трусикам, резко стянула их, и горячие пальцы нырнули вдоль сосредоточия ее женственности, провели по нежным складкам. Один палец скользнул внутрь, и Лена со сладостным криком, вырвавшемся из груди, выгнулась ему навстречу. Совершая круговые движения, палец умело скользил внутри нее, вынуждая цепляться за мужское тело, как за источник удовлетворения желания, повисшего на острие ножа.

Максим тяжело дышал ей в шею, спустился губами вдоль ее тела, поцеловал грудь, спустился к пупку и захватил нежную кожу губами, затем зубами. Лена выгибалась ему навстречу, не в силах контролировать возросшую потребность удовлетворения пламени, разгоревшегося внутри нее.

Максим незаметно избавился от одежды и, продолжая целовать ее тело, наклонился над ней. Шире раздвинул ее ноги, устраиваясь между ними, резко прижался к ее губам, глубоко и жестко погружая в рот язык, и одновременно высунул из нее палец, место которому тут же уступило нечто более горячее и пульсирующее.

Лена застонала, неудовлетворенная и жаждущая ласки, завершения пожара, кульминации, дрожи кончиков пальцев и покалывания кожи.

— Ты всегда будешь со мной, — выдохнул Максим ей в губы. — Повтори.

— Я всегда… буду с тобой… — прошептала она, покачивая бедрами и стремясь навстречу удовлетворению своего дышащего огнем желания.

— Я тебя никому не отдам, — прошептал мужчина, с силой прижимаясь к ее рту, одновременно наполняя ее собою, и поглощая губами первобытный крик ее страсти.

Он двигался резко, быстро, настойчиво, и она выгибалась, желая получить все, что он ей собирался дать. А потом вдруг замедлил темп, проникая в нее глубоко, размеренно, монотонно. Застывая на входе и резко проникая внутрь. Она извивалась под ним, приподнимая бедра, царапала кожу спины ногтями, пытаясь прижаться к нему еще сильнее. Максим тяжело дышал, продолжая погружаться в нее с неистовым рвением, глубоко, горячо, до конца. Потом совершил еще один резкий выпад, погружаясь в нее на всю длину, и застонал, тяжело задышал, уткнувшись ей в шею, касаясь губами атласной кожи, и все повторял, как заведенный:

— Ты моя… никому, никогда… моя… Ты меня любишь… Любишь!

А у нее не было сил, чтобы противиться, чтобы сопротивляться, чтобы возражать…

— Люблю… — прошептала она, едва шевеля языком. — Я… тебя люблю…

И на какое-то короткое мгновение они осознали, что значит быть по-настоящему счастливыми.

13 глава

Только будь, пожалуйста, сильнее горьких слез,

Будь, пожалуйста, сильнее всякой боли,

Если жизнь вдруг полетела под откос,

Ты, поверь, придет тот день, и все отстроим.

Владимир Шляпошников

И хотя они не договаривались, он позвонил ей на следующий день.

И хотя она не знала, что он позвонит, чувствовала, что он это сделает.

Наверное, лишь в то самое мгновение, когда услышала в трубке его неуверенный, тихий голос, такой родной и такой свой, она осознала, как был он ей необходим все эти годы пустоты и одиночества.

Андрей.

Единственный человек, наравне разве только с Аней, на которого она могла положиться. Которому могла довериться. Который видел ее насквозь, сейчас — как и раньше.

Он словно чувствовал, знал, что нужен ей. Ощущал ту необходимость общения, которая была ей нужна, как воздух. Словно бы на расстоянии прочувствовал, как ей плохо, и как ей требуется поддержка. Именно его поддержка. Ни Анина, ничья другая, — именно его рука помощи.

Почему, отчего именно он?! Почему не Аня?… Почему именно сейчас? Почему не раньше?! Не пять, не семь, не девять лет назад, — а именно сейчас!? В тот самый роковой момент, когда она, подойдя к черте, готова была сделать последний шаг в бездну и разбиться вдребезги, разлететься на осколки и не воскреснуть вновь после предательства и боли.

Да, именно сейчас, именно он. Тогда, когда был сильнее всего нужен ей.

Андрей. Родное имя, ставшее вмиг спасательным кругом. Друг детства?… Влюбленный в нее друг детства, который и теперь, спустя годы, рассчитывает на нечто большее, чем просто дружба. Он знал, что она не сможет ответить ему взаимность. Не сейчас, возможно, вообще никогда, и все же… Не отвернулся, не отошел, не бросил. Он понимал ее. Понимал, как никто другой! Десять лет прошло, канув в Лету обрывками воспоминаний, а он все помнил, и все понимал.

Как такое возможно?…