И такое бывает...

— Я хороший парень, — развел руками я. — В смысле, на самом деле не то чтобы... Но в этом случае — клянусь, тебе не о чем беспокоиться, я просто люблю читать всякие истории, реальные исторические казусы и анекдоты... Ну и просто о мире. Здесь нет цели забрать кого-то в рабство, убить или поиздеваться. В этом конкретном случае, — честно поправился я. Мари приняла последний комментарий за шутку, и, расслабившись, с фырканьем толкнула меня в плечо. Мне ничего не оставалось, кроме как улыбнуться в ответ.

Француженка кивнула и, уже попрощавшись, собралась уходить, когда я все же добавил:

— И, Мари... Клянусь, я не испытываю никакой неприязни к Флер. Просто сначала мне кое-что неприятное вспомнилось, знаешь, ассоциативная цепочка... А теперь у нас как-то само собой мелкое цапанье выходит.

— Ну, у Флер тоже не самый легкий характер, — подмигнула мне девушка и, легковерно пожав плечами, все же ушла.

Я же направился в свою комнату. Там своего часа ждал специальный пергамент для переписки, где я и накорябал количество контрактов для Чемпионов и гражданских, последний подписал не так давно и я. В ответ почти сразу получил ругань на количество посторонних (против Чемпионов не возражал никто), а через пару минут — и запись о том, что Сычик со всей макулатурой выпущен.

Теперь надо было погулять пару часов до прилета совенка. Возвращаться к новообразованному... альянсу? союзу? было лениво, там придется думать, делать вид, что переживаешь, возможно, отвечать на неудобные вопросы. Нет, оставлять детишек — а я в последнее время все чаще и чаще ощущал себя в их компании не взрослым, но старшим, даже с поправкой на Крама-Делакур-Диггори, — без присмотра нельзя, но я внезапно почувствовал такую усталость...

Я остановился прямо посреди внешней дорожки, оперся руками на зубцы и внимательно посмотрел вниз. На меня разом навалились и первый стрессовый месяц в этом мире, и словесные игры в кошки-мышки с Гарри, Гермионой и прочими в следующий, и время после Кубка мира, когда у меня, вопреки отсутствию уроков, не было ни единой свободной секунды, кроме тех часов, когда я до отупения читал всякую расслабляющую мишуру вроде учебников истории — просто чтобы не взорваться от напряжения и не начать рычать на других. И сейчас — я пока не ощущал, что стало легче, что я в школе, что основные дела, исключая Турнир, уже спокойно идут без меня, что можно расслабиться.

Может, закончить все?.. Все эти политические, экономические и тем более военные гонки не по мне. Я могу любить брюки в стиле милитари и исторические трактаты, но по сути я ведь все тот же — простой среднестатистический парень, живущий пусть и не в кредит, но и с невеликим дебетом. Спать сколько влезет, время от времени гулять, бегать по утрам в приступы здоровой жизни и брать заказы, чтоб не в напряг и на жизнь хватило — это мое. Никто не готовил меня к управлению, возрождению и опеке крайне удачливых на приключения малолеток — да даже не к опеке, а просто к участию в их жутковатых, если честно, игрищах. Тем более никаких террактов, подковерных и надковерных войн и суровых магических битв. Я в армии не служил, так, гордый лейтенант диванных войск, причем запаса. Весь опыт — книжки фантастические да пара секций... Так может, пора все закончить?

Нет, не прыгать, конечно. Давно заготовленная заначка с пачками купюр разных маггловских валют, в основном рубли и марки-франки-доллары, никакой Африки, Южной Америки или Азии, трепетно ждала минуты чудовищного цейтнота или моральной слабости — вот как у меня сейчас, нашел я в себе силы вяло улыбнуться. Может, использовать ее? Все наработки и имущество пустить с молотка, выйдет не только долги погасить, но еще и внушительно на дальнейшую жизнь получится, со всеми кризисами и дефолтами, разве что полный безденежный коммунизм повсеместно сможет прервать следующую финансовую идиллию.

Поттер и сам разобраться сможет, да еще и ого-го как, Уизли, помню, рядом с ним всегда был чем-то вроде оттеняющего национального героя бездарного тупого статиста. Может даже, без меня все изменится даже в лучшую сторону, особенно теперь, когда ребята более подкованы в быту и уверены в себе...

Я вздохнул. Что-то мне ничего не нравится. Впрягаться за кучу посторонних и по сути мне безразличных людей? Ну, может не совсем безразличных, но все же... Или свалить? До конца жизни ведь себе не прощу...

Цугцванг. Или нет...

Размышления мои прервала какая-то гадость, врезавшаяся мне в макушку. Кидали гадость, оказавшуюся смятой бумажной упаковкой для двух банок пива, навесиком, так что, отскочив от моей головы, снаряд полетел дальше — вниз... Ненадолго — звонкое «Эванеско!» женским голосом пронзило пространство, и бумажка немедленно пропала.