И снилось ворону, что был он лисом

Стоя перед простым белым памятником, я смотрел лишь на имя, выгравированное на нём. Харуно Сакура. Любящая дочь, член седьмой команды Какаши, ученица Пятой Хокаге — погибшая из-за меня. Сожалею ли я об этом? Нет. Ни секунды, ни момента, ни капли. Саске должен был пробудить свой Мангекью, ради чего требовалась смерть кого-то из по-настоящему близких и дорогих ему людей — но на момент зарождения у меня плана в этот список входили, помимо меня самого, лишь Итачи и Шисуи, а жизни Учих слишком ценны, чтобы разбрасываться ими так просто.

Можно сказать, это я создал привязанность, позволившую Саске обрести необходимую всем нам силу. Все мои приходы на место командного сбора в самый последний момент, увещевания, что девушка просто обязана тренироваться с нами, приводы её в квартал Учиха — всё это было ради одного мига. Мига, который спасёт двух моих потомков, забрав взамен жизнь одной маленькой куноичи. Это могла быть любая: Ино, Хината, даже кто-то из наших одноклассниц, чьих лиц я уже практически не помню, — но именно Сакуре не повезло попасть с нами в одну команду. Это судьба так распорядилась, не я.

На безлюдном кладбище появился ещё один человек. Минори. Тихо подойдя, она остановилась рядом со мной, аккуратно поставила в вазу у памятника букет белых пионов и выпрямилась, почти прижавшись к моему плечу. Некоторое время мы молчали; я не собирался начинать разговор, а она разглядывала надгробие.

— Жаль её, — наконец, негромко сказала Минори. — Она была хорошая.

«Она была глупая, — хотелось ответить мне, — глупая маленькая девочка, влюбившаяся в Учиху, полезшая в пекло ради детской влюблённости, которую её подружки пережили и переросли», — но произносить подобное было жестоко, поэтому я ответил только:

— Действительно.

По-прежнему глядя лишь на памятник, Минори взяла меня за руку. Она считает, что мне сейчас нестерпимо больно, как и Саске — это хорошо. Кажется, Сакура, ты в итоге поможешь не только своему возлюбленному Саске-куну, но и мне. Сколько же пользы, как оказалось, из тебя можно извлечь…

— Пойдём отсюда, — предложила Минори и ненавязчиво потянула меня в сторону выхода с кладбища. — Давай пройдёмся.

— Как хочешь, — отстранённо кивнул я и позволил девушке увести себя.

Мы гуляли по Конохе довольно долго, держась за руки. Многие оборачивались нам вслед, некоторые даже начинали шептаться, стоило нам пройти, но ни меня, ни Минори это не волновало. По большей части мы молчали, за пару часов перекинулись лишь несколькими короткими фразами. После я проводил её до ворот квартала клана, но от предложения зайти на чай отказался и, сославшись на срочные дела, ушёл, даже не ступив на территорию Учих. Я не хотел лишний раз приближаться к дому главы клана после далеко не приятной беседы, имевшей место пару дней назад.

Этот разговор состоялся на следующий день после нашего возвращения; когда меня выпустили из госпиталя, я сразу же направился в квартал Учих, рассчитывая получить от потомка обещанные объяснения. Итачи был один — видимо, подозревал, что я явлюсь.

— Итак, я весь внимание, — после обмена приветствиями объявил я, сев напротив.

— Не совсем понимаю, что именно должен рассказать, — отозвался Итачи, отложив в сторону рабочие бумаги. — Что я болен, ты уже знаешь.

— Что за болезнь? И каковы прогнозы? Что говорит Цунаде-сама?

— Болезнь серьёзна, и прогнозы неутешительны, — произнёс он и замолчал.

— Что говорит Цунаде? — настойчиво повторил я свой вопрос.

Итачи чуть замялся, но затем признался:

— Хокаге-сама не в курсе.

Я раздражённо цыкнул и осуждающе посмотрел на него.

— Отчего же это? Нет, погоди, не отвечай. Дай угадаю: умереть от болезни — тоже часть твоего гениального плана по передаче Саске глаз?

— Даже если и так, — Итачи заговорил холоднее, — что с того? Я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях.

— Даже несмотря на то, что пообещал мне пару лет назад ничего не предпринимать и оставить решение данной проблемы мне?

— Я предполагал, как ты станешь её решать, — лицо Итачи сделалось каменным, — и надеялся не допустить этого.

— Тебя что, в своё время забыли научить расставлять приоритеты? — я начинал всерьёз злиться. — Вот скажи, чем жизнь девчонки дороже жизни главы клана Учиха?

— Тем, что Сакура была невинным ребёнком. Она никак не была причастна к происходившему внутри клана, не знала ничего о наших проблемах с глазами.

— Правильно, и поэтому, конечно же, лучше было вместо неё погибнуть одному из талантливейших шиноби деревни, оставить целый клан, только начавший подниматься на ноги, на произвол судьбы. Есть жертвы, которые приносить нужно, Итачи.

— Но есть те, которые приносить нельзя ни в коем случае, — возразил он. — Я искренне думал, что Сакура стала другом для вас обоих, — устало добавил он.