И смерть уродам

— Ну как, — говорит он, — приятно провели ночь?

Мы снова балдеем. Доктор держит в руке легкий саквояж из крокодиловой кожи. У него свежий, отдохнувший вид, и вообще доктор выглядит моложе, чем когда-либо.

— Вы что, уезжаете? — интересуется Майк.

— Да, каждый год именно в этот день я отправляюсь в отпуск. Надеюсь, вы меня извините.

— А… как же ваши опыты? — недоумевает Бокански.

— Все необходимое я беру с собой, — отвечает Шутц. — Можете не беспокоиться.

— А ваши воспитанники? — спрашиваю я.

— Они остаются, им не впервой продолжать работу без меня. У нас в серии «Дубль вэ» есть очень способные мальчики.

— Значит, Поттар и Каплан тоже из серии «Дубль вэ»? — подхватывает Майк.

— Надо же, как вас задел этот вопрос, — смеется Шутц. — Но вы знаете, кроме Поттара и Каплана есть еще граф Гилберт и Льюисон… и еще некоторые другие…

— Но тогда… — начинает Майк.

— Тогда, сами понимаете, что ваш миноносец будет делать только то, что ему прикажет граф. Главный адмирал флота — это вам не фиг собачий, прошу простить меня за столь вульгарные выражения, которые, кстати, почему-то вам очень по душе.

— А Льюисон… Это же секретарь Трумэна, — обалдеваю я.

— Да, — соглашается Шутц, — нашего дорогого президента… Знаете, а мало-помалу мы все-таки продвигаемся вперед… Ладно, в этот раз придется подождать, пока все уляжется, но через пять лет уродов больше не останется.

— Ну и ну! — поражается Майк. — Вы и в самом деле феномен!

— Вовсе нет. Я просто люблю красивых юношей и красивых девушек. Вы оба мне глубоко симпатичны. И я еще приглашу вас поработать со мной в Белом Доме. Но, простите, мне пора идти. До свидания, Роки, до свидания, Бокански!

— Нет, у меня просто захватывает дух, — бормочет Майк.

— Энди Зигман получит повышение, — добавляет доктор, — пусть это вас не заботит…

— Насчет гранат… — продолжает Майк. — Уж извините… это было скорее для шума, чем для чего-то еще.

— Какая чепуха! Прошу вас, забудьте об этом… Ну все, мальчики, до свидания.

Доктор прощается с нами за руку и удаляется непринужденной походкой… Мы смотрим ему вслед. Элегантная фигура ступает на прибрежный песок, и вот он уже садится в легкий катер, который устремил к нему от яхты… Он машет нам рукой… и катер скрывается из виду, огибая яхту с другой стороны. Почти в ту же минуту маленькое судно приходит в движение, и вода вспенивается у него за кормой. Яхта медленно разворачивается носом к океану и начинает удаляться от берега, а вскоре набирает полную скорость…

На палубе появляется высокий мужчина в белом и снова машет рукой… мы отвечаем тем же.

Майк опускает свою лапищу мне на плечо.

— Послушайте, Рок, я совершенно не представляю, что делать дальше.

— Ну, можем пойти пошвырять камнями в башку этому санитару, — предлагаю я.

— Нет, — возражает Майк, — сейчас я промахнусь четыре раза из пяти. Пусть барахтается дальше, его в конце концов сожрут какие-нибудь акулы или другие кошмарные чудовища Тихого океана.

Мы медленно идем вверх по асфальтированной дорожке.

— А что скажет Энди? — спрашиваю я.

— Ну что он может сказать? — в тон мне отвечает Майк.

— А как же ребята на миноносце?

— Если Шутц сказал правду и граф Гилберт, главнокомандующий военно-морскими силами Соединенных Штатов — тоже один из его парней, то они будут выполнять только то, что угодно Шутцу.

— Надо пойти рассказать все это Энди, — говорю я.

— И надеть наконец штаны, — подхватывает Майк. — Эти игры в нудистов у меня уже вот где сидят. Как же неудобно в таком виде бегать!

— Ага, — со вздохом резюмирую я, — хорошо еще, что не пришлось лазить по деревьям.

29 Зигман принимает решение

Мы снова вернулись к Зигману и остальным ребятам. Майк заканчивает повествование о наших приключениях, а Обер с завистью толкает меня локтем в бок.

— Так, говорите, они были рыжие?

— Да, Обер, как огонь.

— Но черт, не будь моя жена венгеркой, да еще такой ревнивой, я бы не отказался от парочки этих девчушек доктора Шутца…

— И вам не стыдно? — возмущается Джеймсон. — Женатый мужчина называется…

— Вот именно, — возражает Обер, — когда мужчина женится, то берет на себя большую ответственность, и было бы только справедливо компенсировать ее хоть какими-нибудь дополнительными льготами. Так-то.

— Это отвратительно, — говорит Джеймсон. — Я лично предпочитаю мужчин.

— Ишь, размечтался!… Да лучше я сдохну!

— Вы вовсе не в моем вкусе, — успокаивает его Джеймсон. — Мне больше по душе мистер Бэйли.

— Да ну!… — бормочу я все еще вполголоса, чтобы не мешать Энди и Майку.

А они только что закончили шушукаться.

— Ну ладно, — говорит Энди. — В целом все идет хорошо.

— Полный порядок, — подхватывает Майк. — А как насчет пожевать чего-нибудь посущественнее? Этот ваш шоколад и сухари, конечно, тоже неплохо, но я предпочел бы дюжину гамбургеров с яйцами и сыром.

— Хватит, Майк, — останавливаю его я, — не надо о недоступном. Я бы сейчас сожрал собственную мамашу, только с хлебом…

— Послушайте-ка, — говорит Оберт, — если ваша мать похожа на вас, то, может, вы меня с ней познакомите?

Да, Обер уже окончательно потерял покой.