И смерть уродам

Перед моей машиной стоит еще одна, а в ней — здоровенный брюнет, и рассматривает он меня, на мой взгляд, слишком пристально. Парень повернулся в полоборота и продолжает невозмутимо курить. А сзади припарковалась третья машина — за рулем еще один тип — чернявый и краснорожий. Этот пялится на меня совсем уже нахально. Чего они все так на меня вылупились? Мне становится не по себе. Я вталкиваю лже-Синтию в машину, захлопываю за ней дверцу и быстро усаживаюсь за руль. Ну и пусть едут за мной. Я уже знаю, что надо делать. Я завожусь все больше и больше, потому что, помимо бифштекса со шпинатом и того, что она мне наговорила, я думаю еще и о том, что эта паршивка оторвала меня от Сандэй Лав — ну как же мне теперь перед ней оправдаться?

— Вы что, так мечтаете схлопотать пу…

Я прерываю ее на полуслове и рву с места как сумасшедший и мне в высшей степени наплевать, едет за мной кто-нибудь или нет. Со мной уже лучше не связываться, и я несусь как угорелый к ближайшему полицейскому участку. Торможу прямо у входа.

— Если вашим друзьям так уж приспичило, — говорю я, — пусть начинают. А пока мы с вами чуть-чуть побеседуем. Откуда вы взялись и как вас зовут на самом деле?

— Не ваше дело, — отрезает она. — Отдайте мне фотографии — и с вами ничего не случится. А то отправитесь к Петросяну в лос-анджелесский морг. Больше не скажу ни слова, и нечего уши развешивать. Я глупая, невоспитанная девчонка, у меня даже грудь накладная.

Я искоса смотрю на нее. Да, должен признать, эта девица — крепкий орешек. Обнимаю ее за плечи: большой и свежий рот, глаза цвета светлого золота — соблазнительная все же девчонка!

— Ну что я вам сделал, сестричка? — дружелюбно начинаю я. — Неужели вам будет так приятно, если со мной случится несчастье? Вы же совсем не злюка!

Она смеется. Смех звучит скорее вульгарно. Ну и черт с ним! Зато грудь настоящая.

— Нечего пудрить мне мозги, — говорит она.

— А может, сходим в кино? — предлагаю я.

— Да отстаньте вы… — шепчет она.

— Знаете, я на вас очень сердит… но уже почти готов простить, — говорю я. -…А что, эта работа вам нравится?

— Мне за нее платят.

— Понятно… но я уверен, что платят мало, да и вообще вы уже заработали отпуск… Как насчет того, чтобы провести его вместе? Ну хоть недельку?

— О Господи, — стонет девушка, — вот пристал как банный лист!…

Ну вот, в кои-то веки потребовалось кого-то охмурить — и, как назло, не получается. Вот была бы у меня рожа, как у Мики Руни! Скорее всего, мне тут делать нечего: ей, видимо, подавай извращенцев. Я убираю руку с ее плеч и снова завожу мотор — мне уже не требуется стоять перед полицейским участком, учитывая то, что я собираюсь сейчас предпринять.

Примерно через четверть часа я спрашиваю, не глядя в ее сторону:

— Куда вы отвезли Синтию?

Она не отвечает. Я готовлюсь — вот и вполне подходящее местечко: парк, народу мало. Сворачиваю в узкий поднимающийся вверх переулок и торможу. Потом без предупреждения хватаю ее, затыкаю рот одной рукой, а другой несильно давлю на шею. Девица лягается, и от удара острым каблуком я тихонько вскрикиваю — очень больно, но не ослабляю хватки, и она мало-помалу затихает, так как начинает задыхаться. Тут я отпускаю девицу и легонько бью по голове.

Сумочка выскальзывает у нее из рук, и тело бессильно обмякает. Я подбираю сумочку и ощупываю ее. Что поделаешь! Нехорошо, конечно, но надо.

У девушки при себе ничего нет. Ничего, в самом широком смысле слова. От этого у меня начинают слегка гореть уши и появляется желание провести кое-какие исследования, имею же я в конце концов право узнать, из чего сделана женщина, а тут такая возможность — девица лежит и шевелится не больше чем свинцовое грузило. Моя левая рука ползет вверх по ее ногам, и там, где кончаются чулки, я ощущаю теплую и нежную кожу и инстинктивно ищу такое место, где она наиболее теплая и нежная и где не спрятаны никакие документы. Для очистки совести я проверяю все тщательнейшим образом и слышу, как девушка тихо стонет во сне от удовольствия. Когда мне случается схлопотать по башке, то удовольствия я при этом не испытываю, но женщины — странные создания. Я останавливаюсь, так как чувствую: еще немного — и я тоже начну облегченно стонать, и убираю руку, чтобы переместиться повыше. В бюстгальтере тоже никаких тайников. Там и так едва хватает места для содержимого — куда там этим девицам, которые подкладывают себе резинки, чтобы смахивать на Полетт Годдар! Черт! Слишком я силен для таких деликатных устройств, надо же, сломал застежку этого самого лифчика… вот теперь она наверняка рассердится. Я останавливаюсь и пулей выскакиваю из машины… а то минут через пять я уже перестану отвечать за свои действия…

Открываю правую дверцу, вытаскиваю девушку и сажаю ее, все еще без чувств, прислонив к ограде ближайшего участка. Потом быстро сажусь в машину и трогаюсь с места.

Отъехав чуть поодаль, жму на газ. Место назначения — редакция газеты «Калифорния Колл».

А кстати, как получилось, что за мной никто не следил?

Надеюсь, Гарри уже вернулся.