И сильно падает снег…

В Голышмановский райком партии крестьяне принесли коллективную жалобу на бесчинства продработников. Райком, выполняя волю губкома и ЦК, не посмел вмешиваться в дела продотрядников и переслал заявление Ишимскому укому РКП (б) с просьбой наказать виновных. Уком, повинуясь тем же категорическим директивам – не совать нос в продорганы, – отослал крестьянскую жалобу в губком, тот – губпродкомиссару Инденбауму, который переадресовал ее своему заместителю, а он – в РКП. Рабоче-крестьянская инспекция тут же отфутболила мужицкую челобитную в губчека. В общей сложности на переадресовку ушло три месяца, но виновные к ответственности так и не были привлечены.

Инденбаум в кругу приближенных слыл лихим и дерзким, не признающим никаких ограничений. Он не единожды допускал беззакония, подчистую отнимал зерно у всех селян, арестовывал и сажал в холодные амбары не только крестьян, но даже руководителей местных Советов. Он покровительствовал и покрывал продработников, которые творили вопиющие беззакония, переходящие в уголовные преступления. Зимой заставляли крестьян стричь овец, мужские полушубки и тулупы и даже шапки. Остриженные овцы либо погибали, либо их приходилось держать в избе.

Как же надо было ненавидеть крестьянина, чтобы так издеваться над ним!

Председатель Березовского уисполкома 10 февраля 1921 года сообщал губисполкому: работники Кондинской продконторы в январе отдали приказ о немедленном забое крупного рогатого скота в счет мясной развёрстки. Крестьяне просили повременить, так как коровы стельные, а мясо все равно до начала навигации (май – июнь) не вывезешь из Березово, и оно будет лежать в ледниках. Продработники не вняли мольбам, настояли на своем. Было забито 85 процентов стельных коров, что вызвало справедливый гнев крестьян, озлобило их.

Настрочить докладную – вот все, что смог сделать уездный исполком, а приостановить бессмысленное пагубное самоуправство продработников Советская власть была бессильна. А ведь председатель уисполкома знал, что ни губком РКП (б), ни губисполком, получив его «бумагу», «не почешутся»...

Студитов в докладной записке ВЧК отмечал, что в период подготовки и проведения продразверстки Тюменский губком РКП (б) никак не контролировал деятельность продорганов. «Губком лишь выполнял требования губпродкома».

7 февраля 1921 года, когда восстание уже полыхало вовсю, Тюменский уком разослал во все райкомы партии циркулярное письмо, обязывающее всех коммунистов активно «помогать продорганам». Если те действуют прежними разбойными методами, следует «не травить их, не мешать им, а доложить Укому и Упродкому». Помогай, но не перечь, не поправляй, то есть становись покровителем, соучастником беззаконий.

Положение в деревне, как видно, мало тревожило большевиков: за их спиной маячила всесильная, несокрушимая, неумолимая ВЧК – когти и зубы партии, ее надежда и опора.

В соответствии со специальным постановлением ЦК РКП (б), Тюменский губком 28 января 1921 года разослал в партийные комитеты совершенно секретное циркулярное письмо за № 433/27. Письмо подписали первый (ответственны) секретарь губкома Агеев и председатель Тюменской ГубЧК Студитов. В письме предлагается оказывать всяческое содействие органам ЧК. «В постановлении ЦК прямо сказано; – коммунисты должны быть чекистами». Проще говоря, коммунисты обязаны быть доносчиками-стукачами. (К слову сказать, Ответственный (первый) секретарь Губкома Агеев сам был членом коллегии ГубЧК, участвовал в суде ревтрибунала, подписывал смертные приговоры).

Дивно ли, что крестьяне именно на коммунистов перенесли весь свой гнев, вызванный беззакониями, и насилием «продразбойников».

3

На заседании президиума Тюменского губкома РКП (б) 10 января 1921 года Студитов доложил о политическом положении в губернии. Председатель губчека особенно подробно остановился на анализе массовых и очень острых антисоветских выступлений крестьян Ишимского уезда. По мнению Студитова, одна из главных причин недовольства – бесчинства профработников, хамское отношение к крестьянину, попрание его прав и достоинств.

Выступивший на заседании Инденбаум взял под защиту свою рать, взвалив вину за беспорядки на «скрытых контрреволюционеров». «Скрытые контрреволюционеры», «замаскировавшиеся белогвардейцы», «затаившиеся эсеры» и конечно же «кровопийцы-кулаки» – вот козырные, которыми губком, губисполком и губпродком отбивались от любых укоров, упреков, критики за просчеты в продработе. Любая беда, любое ЧП тут же объявлялись происками скрытых врагов соввласти, большевиков, революции.

Ни секретари губкома, ни председатель губисполкома не поддержали выводов губчека. Более того, руководители губкома сумели убедить президиум в своей правоте, и тот принял постановление: «Ничего серьезного в Ишимском уезде не произошло и не происходит».