И сядет солнце на Востоке (СИ)

— Первое и священное правило князя Киевского — не дать пролиться… — мальчик запнулся, но мужественно поднял лицо опять и продолжил, — …не дать предателям пролить родную кровь.

— А кто такие предатели, сын мой? — Всеслав встал над тремя ордынцами, которые смотрели ему в глаза без страха, понимая что умрут.

"Твари, которых ты послал чтобы убить меня и посадить моего сына на трон… сегодня умрут на глазах твоих людей, Терхан!" — прошипел в мыслях Всеслав, смотря в глаза тумэрцам из делегации монгольского хана.

— Все, кто не чист на руку и не слышит зов сердца, желая заполучить власть отца.

— И что сын должен отцу? — спросил Всеслав занося меч.

— Жизнь, — ответил стойко мальчик.

— А что отец должен сыну?

— Честь и славу по смерти своей! — прозвучало ровным, совершенно не детским голосом, потому что Ярослав был сыном своего отца.

— Да будет так! — произнес Всеслав, а меч прошил воздух лишая предателей их жизни.

Зал наполнился вскриками и негодованием гостей, однако Всеслав взмахнул мечом, стряхивая кровь с его лезвия и повернулся к сыну.

"Ты причина, почему я должен дышать, сын! Только ты… а не земли и титулы…" — почти прошептал в мыслях князь, а сам громко пробасил:

— Я, волею своею, являю миру первый указ князя Киевского. Уверен его поддержат все двенадцать князей Земли Славянской. С этого дня и пока мой сын не примет венец власти и меч мой, ни одна нога монгольского ордынца не ступит на мои земли. Всех депортировать, дипломатов выслать, а представительства закрыть, как и консульство в великом Киеве. Запретить перелёты и закрыть воздушное пространство княжества Киевского для всех авиалиний Золотой Орды. Прекратить сим все торгово-экономические связи с ордынцами и направить в парламент указ князя Всеслава Рюриковича Двенадцатого о полном прекращении любых связей и взаимоотношений с Золотой Ордой, а так же запретить валюту ордынцев на наших территориях с этого самого дня.

— Это война! Вы не понимаете что творите! — вперёд вышел один из членов парламента и министров, на что Всеслав обернулся к мужчине и плавно подняв меч к лицу наглеца, приложил острие под его подбородок, приподнимая голову Ольжича со словами:

— Ты знаешь КТО перед тобой?

— Д-да, князь мой! — заикаясь и побледнев произнес чинуш.

— Тогда ты понимаешь, что мне ничего не стоит просто лишить тебя жизни за государственную измену? — тихо и холодно прошептал Всеслав.

— З-знаю.

— Это хорошо, — Всеслав медленно провел остриём клинка по костюму мужчины вниз, а потом резко всадил меч в ножны, оборачиваясь и направляясь к трону.

В полной тишине князь поднялся по ступеням и повернулся к подданным, обращаясь к тому самому министру:

— Вы совершенно правы, министр Ольжич! Это война! И если вы не прекратите вопить в моем присутствии, первым, кто погибнет в ней, будете именно вы, господин министр иностранных дел! А так же любой, кто посмеет оспаривать мои указы. Мой отец долгое время шел на поводу у парламента, где половина членов министерств — ставленники! Это время закончилось! — Всеслав посмотрел прямо в глаза тумэрцам, которые сжимали свои пасти, и с каменными лицами следили за каждым движением Всеслава.

— Счастливого пути к землям Великой Орды! — пробасил Всеслав и холодно проводил взглядом монголов, которые спешно покидали палаты дворца.

— Привести мой указ в действие немедленно! — прозвучал голос Всеслава, который поднял сына и сев на трон, усадил мальчика на свои колени и прошептал:

— Я горжусь тобой!

— Знаю, папа, — тихо ответил Ярослав, продолжая строго смотреть на зал, и людей, которым зачитывали новые положения и указы князя.

1.1

Киев. Украина. Две тысячи двадцатый год от рождества Христова.

На часах почти полдень. Солнце ярко слепило прямо в глаза, от чего пришлось надеть очки, чтобы нормально вести машину. Хотя в это время нормально вести — понятие из области фантастики, учитывая что на Русановском мосту опять пробка до самой станции метро.

Я откинулась на спинку сидения и достала сотовый, регулярно надавливая то на газ, то на тормоз, и просматривая последние сводки, которые прислало управление. Всё было монотонно, и настроения не подняло. Решив получить хоть немного позитивных эмоций, машинально зашла в социальные сети.

— Мда… Работать прокурором явно интереснее, чем обычным следователем? Правда, Настюша?

Я не знаю, зачем влезла в Инстаграм, решив что подобным образом смогу "убить время", однако всё-таки сделала это. О чем пожалела через пять минут после того, как увидела фотографии своей сокурсницы по юрфаку в строгом красивом платье на фоне здания ГПУ.

— Чёрт! — отбросила сотовый на сидение рядом и скривилась, — Вот бы и мне папашу прокурора, а мать судью районного суда! А? Почему бы и нет? Тогда бы я точно сидела в кабинете, а на моих губах алела помада оттенка "марсал", блин!

Как по закону подлости Вселенной, именно в этот момент решил позвонить папа. Вот, кого я точно слышать не хотела сейчас, так это именно его.

— Да! — ответила, и переключив передачу обогнала двух идиотов на тачках с откидным верхом.