И пришло разрушение…

Кто-то из внучат уже сказал Ученду, что в дом Оконкво вошли три неизвестных человека. Поэтому он ждал их. Как только гости переступили порог его оби.он протянул им руки и, поздоровавшись, осведомился у Оконкво, кто они такие.

— Это Обиерика, мой большой друг. Я рассказывал тебе о нем.

— Верно, — произнес Ученду, поворачиваясь к Обиерике. — Мой сын рассказывал мне о тебе, и я счастлив видеть тебя в моем доме. Я знал твоего отца, Ивеку. Он был великий человек. У него было здесь много друзей, и он часто навещал их. Это было в те добрые времена, когда мужчина имел друзей в самых дальних кланах. Нынешнему поколению уже не дано этого знать. Вы ютитесь по своим домам и боитесь даже своего ближайшего соседа. Даже родина матери стала для вас чужбиной. — Он покосился на Оконкво. — Я старик и люблю иногда поболтать. Ни на что другое я уже не гожусь.

Он с трудом поднялся, вышел в соседнюю комнату и вернулся с орехом кола.

— А что это за юноши пришли вместе с тобой? — спросил оп, снова устраиваясь на козьей шкуре.

Оконкво объяснил ему.

— Ну что ж, — сказал Ученду, — Привет вам, дети мои, — и протянул им орех кола. Они осмотрели его и поблагодарили Ученду; только после этого он разломил орех, и каждый гость съел по кусочку.

— Пройди-ка вон туда, — сказал он Оконкво, указывая на соседнюю комнату. — Найдешь там кувшин с вином.

Оконкво принес кувшин, и они стали пить вино. Оно успело постоять день и было очень крепкое.

— Да-а, — сказал Ученду после долгого молчания. — В наши дни путешествовали куда больше, чем нынче. Пожалуй, в здешних местах не сыскать ни одного клана, которого бы я хорошо не знал. Анинта, Умуазу, Икеоча, Елумелу, Абаме — все я их знаю.

— Вы разве не слышали, что Абаме больше не существует? — спросил Обиерика.

— Как? — в один голос воскликнули Ученду и Оконкво.

— Абаме стерли с лица земли, сказал Обиерика. — Это непонятная и страшная история. Я бы сам никогда не поверил, что такое могло случиться, если бы своими глазами не видел тех немногих, что остались в живых, и не слышал собственными ушами то, что они рассказывали. Если мне не изменяет память, они прибежали в Умуофию в день эке,так ведь? — обернулся он к своим спутникам. Те молча кивнули.

— Три месяца тому назад, — начал Обиерика, — в базарный день эке,в нашем поселении появилась кучка беженцев. Большинство из них — сыновья нашей земли, матери их похоронены у нас. Некоторые прибежали к нам потому, что в нашей деревне живут их друзья, другие — потому, что им больше негде было искать спасения. Вот они и прибежали в Умуофию и поведали нам свою страшную историю.

Обиерика допил вино, и Оконкво снова наполнил его рог. Обиерика продолжал:

— В последний сезон дождей в их местах появился белый человек.

— Альбинос, должно быть, — предположил Оконкво,

— Нет, не альбинос. Совсем другой. — Обиерика отхлебнул вина. — И скакал он на железном коне. Те, кто увидели его первые, помчались от него со всех ног, а он остановился и стал манить их. Тогда те, что похрабрее, подошли и даже дотронулись до него. Но потом старейшины посоветовались с Оракулом, и Оракул сказал, что чужой человек несет им гибель и разрушение.

Обиерика снова отхлебнул вина. — Тогда они убили белого человека, а его железного коня привязали к священному дереву, потому что у коня был такой вид, что он вот-вот убежит и позовет друзей этого белого человека. Да, совсем было забыл сказать: Оракул предупредил их еще вот о чем. Следом за белым человеком, сказал он, придут другие белые люди. Это саранча, сказал Оракул, и первый белый — лишь высланный вперед разведчик. Вот они и убили его.

— Что говорил белый человек перед смертью? — спросил Ученду.

— Ничего, — ответил один из спутников Обиерики.

— Что-то он говорил, да только они не поняли, — добавил Обиерика. — И слова у него выходили как-то странно, словно через нос.

— Один из беженцев рассказывал мне, — вступил в разговор второй спутник Обиерики, — будто человек этот все время твердил одно и то же слово и будто оно походило на слово «Мбайно». Может, он направлялся в Мбайно, да сбился с пути.