И придет Он (СИ)

За один день в жизни Ильи и Ольги Пироговых всё круто изменилось. Разговор с капитаном ФСБ, а затем с Неизвестным, многое прояснил и одновременно о многом заставил задуматься. Казалось, что пережитое еще сильнее сблизит супругов, но произошло обратное. Илья с головой погрузился в работу, а Ольга замкнулась. Сидя в одиночестве дома, она не знала, чем себя занять. Привыкшая всю жизнь работать, она старалась хоть как-то отвлечься, но все попытки в конечном счете сводились к одному — размышлению по поводу всего случившегося и поисках ответа на вопрос: стоила ли её жизнь того, что совершил её муж, подписав контракт? Будущее пугало её своей неизбежностью и неизвестностью. Она подолгу стояла у окна, вглядываясь и не видя ничего, потому что мысли будоражили её и вместо людей, спешащих по своим делам, ей мерещилось непонятно что.

Спустя две недели у неё случился нервный срыв и врач скорой помощи констатировал у Ольги тяжелую форму психического расстройства, порекомендовав незамедлительно пройти курс лечения, желательно в стационаре. Илья с тревогой воспринял это известие, но видя состояние жены, решил последовать совету врача. Неожиданно объявились сотрудники районного управления ФСБ, которые до этого никак не проявляли своего присутствия, во всяком случае, так казалось Илье. Вежливо и с сочувствием они посодействовали тому, что Ольгу положили в хорошую больницу, под присмотр опытных врачей.

Впервые за девять лет супружеской жизни Илья остался на длительное время один, да еще в незнакомом городе. Весь день он проводил на работе, а вечерами спешил к жене в больницу. Её самочувствие оставалось прежним, хотя врачи предпринимали меры и проводили активный курс лечения. Домой Илья возвращался поздно. Злой, усталый и поэтому чтобы заглушить тоску, стал раз за разом прикладываться к бутылке.

Тем временем работа над проектом продолжалась полным ходом. Кроль не пожалел средств и всё необходимое оборудование и материалы поступали незамедлительно. И хотя в процессе монтажа у Ильи то и дело возникали идеи по модернизации того или иного узла, он решил, что это приведет к затягиванию сроков. Работа кипела, и к концу второго месяца работ Илья стал неофициальным лидером коллектива. Он руководил сборкой, давал указания, проверял и сам активно участвовал в работе. Надо отдать должное, Иванцову. Он не обиделся на друга, а наоборот, во всём ему помогал и не старался показать, что формально является руководителем лаборатории. Наоборот, порой так и говорил:

— Извините, но с этим вопросом к Пирогову. Он у нас главный в проекте, ему решать.

Как-то под вечер, когда они остались вдвоем, Вячеслав спросил Илью:

— Сколько тебя знаю, и всё равно не могу понять, как ты умудряешься выдавать практически готовые решения? Такая махина, уйма всего, а ты словно бы представляешь её и веришь, что она заработает с первого пуска.

— Сам не знаю, — уклончиво ответил Илья, продолжая что-то просчитывать на компьютере.

— Да отвлекись ты. Время уже знаешь сколько?

— Знаю, начало десятого.

— Вот именно.

— Я смотрю, ты сегодня в больницу не ходил. Как супруга?

— Без перемен. Колют, дают таблетки, а толку, — Илья оторвал взгляд от монитора и, посмотрев на Вячеслава, спросил:

— У тебя выпить найдется?

— В смысле?

— В прямом. Водка, коньяк?

— Могу только спирт предложить, да и то, технический.

Вячеслав давно подозревал, что с тех пор, как Ольга заболела, Илья стал периодически поддавать. Не услышав ответа, переспросил:

— Так что, доставать?

— Эх, Слава, жизнь такая дерьмовая штука, когда близкий и родной человек болеет, а ты не в силах ему помочь, что поневоле начинаешь думать, как быть. Распускаешь сопли, проклинаешь всех и всё, и чтобы забыться напиваешься, а потом проклинаешь себя за слабость и только в работе до изнеможения забываешь, как же все хреново.

— Извини, но ты талантливый человек…

— Брось. Рядовой сотрудник, у которого чуть больше чем у других развито научное мышление, и не более того. И потом, разве в этом дело?

— Э нет, не согласен. Талант, либо есть, либо его нет. Можно быть способным, усидчивым, знающим, кем угодно, но выдать что-то новое, что позволит сделать в науке шаг вперед, на это способны единицы. Они-то и определяют прогресс человечества.

— Прогресс человечества, говоришь? — Илья прищурился и саркастически улыбнулся, — А что если нет? Что если эти самые единицы ученых приведут мир к катастрофе? Возьми, к примеру, строящийся коллайдер. Уже сейчас раздаются голоса против. А если они окажутся правы?

— Науку нельзя остановить.

— Нельзя, — и снова Илья саркастически хмыкнул, — Все можно. И остановить, и запретить. В том-то и дело, что заранее никто не знает, куда заведут нас открытия.

— И все равно, я с тобой не согласен. Наука двигает человечество вперед, и мы с тобой на передовом рубеже. Так что, идти за спиртом?

— Нет, что-то расхотелось.

— И правильно. Вот запустим установку, тогда и выпить можно. Как говорится, сам Бог велел отметить. Знаешь, я давно тебя хотел спросить. Ну хоть что-то ты помнишь, когда оказался внутри плазмоида?