– Наши прибудут на борт через полтора часа. Не знаю, что эти хайлендцы о себе думают. Разузнайте и гоните их с палуб.
– Слушаюсь, полковник.
Опять нырнув в темноту, Седрик разыскал судового офицера, ответственного за погрузку. В неверном свете ручного фонарика они принялись изучать документы с распоряжениями о погрузке. Сомнений не оставалось: хайлендцы погрузились не на то судно. Им надлежало прибыть на «Герцогиню Кларенс», они же оказались на «Герцогине Камберлендской».
– Но «Кларенс» – то не пришла, – сказал офицер, ответственный за погрузку. – Рискну предположить, что им поступил приказ садиться на «Камберленд».
– Чей приказ?
– Ну не мой же, старина!
Седрик отправился искать командира хайлендцев и в конце концов нашел его в его каюте спящим в полевой форме.
– У меня имеется предписание, – сказал полковник хайлендцев, вытаскивая из брючного кармана кипу рваных и замусоленных частым проглядыванием документов – отпечатанных на машинке листков – и отделяя от них один. – Вот. «Герцогиня Камберлендская». Погрузка в двадцать три ноль-ноль. Тысяча девяносто восемь килограммов груза. Кажется, ясно. Черным по белому.
– Но через час на судно прибудут наши люди!
– Боюсь, ничем вам помочь не могу. Действую согласно предписанию.
Обсуждать выход из положения с младшим чином полковник явно не намеревался. Седрик отправил к полковнику своего командира, тоже полковника, и те вдвоем пришли к соглашению очистить кормовую часть палуб. Седрика послали разбудить дежурного офицера хайлендцев. Он отыскал дежурного сержанта. Вместе они прошли в кормовую часть.
Там горел тусклый свет электрических лампочек на потолке, лампочки были свежевыкрашены синей краской – солдаты еще не успели краску отколупать. На палубе грудами громоздились вещмешки и амуниция, стояли ящики с боеприпасами, ручными пулеметами «брен» и похожие на гробы гигантские контейнеры с противотанковыми ружьями.
– Разве это не в особом отсеке полагается держать? – осведомился Седрик.
– Но вы же пока не собираетесь это стибрить.
Посреди всех этих груд лежали закутанные в одеяла солдаты – добрая половина батальона. Очень немногие из них в эту первую ночь на корабле расположились в гамаках. Гамаки валялись тут же, довершая общий беспорядок.
– До утра мы их переместить не сможем.
– Но надо попробовать, – сказал Седрик.
Очень медленно вялая людская масса приходила в движение. Уныло и однообразно ругаясь, люди начинали складывать пожитки. Грузчики принялись перетаскивать боеприпасы. Им надо было подняться по трапам на главную палубу, а потом, пройдя в кромешной тьме, спуститься вниз через передние люки.
Внезапно сверху послышался голос:
– Что, Лайн внизу?
– Да.
– Мне приказано вести мою роту на палубу.
– Роте придется обождать.
– Но они уже поднимаются на борт!
– Ради бога, остановите их!
– Но это же палуба «Д»?
– Да.
– Нам сюда и надо. Какого черта здесь все эти люди делают?
Седрик поднялся по трапу и прошел к сходням. На борт поднимались цепочкой тяжело нагруженные люди – солдаты его полка.
– Назад! – приказал он.
– Кто это, черт возьми? – раздалось из темноты.
– Лайн. Заберите ваших людей обратно на причал. Подниматься на борт рано.
– О, но им невтерпеж! Вы хоть понимаете, что у половины солдат с полудня крошки во рту не было!
– Ох…
– Весь распорядок погрузки к черту пойдет, если их не пустить!
– О-о…
Подбежал ординарец:
– Мистер Лайн, пройдите к командиру, пожалуйста.
Седрик отправился к командиру.
– Послушайте, Лайн, что, эти идиоты шотландцы еще не убрались? Я же два часа назад приказал очистить палубу! Я надеялся, вы за этим проследите!
– Простите, полковник. Сейчас дело сдвинулось.
– Весьма рассчитываю, черт подери! Да, и еще – половина наших людей провели весь день без пищи. Идите к начальнику интендантской службы и раздобудьте что-нибудь для них. И выясните на мостике, что точно значится в приказе о выходе в море. А когда люди поднимутся на борт, пусть каждый будет в курсе, где что лежит. Чтобы ничего не пропало. Нас могут задействовать уже к концу недели. Я слышал, шотландцы, пока добирались, много чего потеряли. Не хватало еще, чтобы они за наш счет возместили потери.
– Есть, сэр!
Когда Седрик вышел на палубу, мимо, едва не задев его, проскользнула тень, в темноте показавшаяся ему тенью из другого, еще более безнадежного мира. Тень бормотала: «Списки личного состава в трех экземплярах… Списки личного состава в трех экземплярах…»
В семь часов полковник сказал:
– Ради всего святого, пусть кто-нибудь заменит Лайна! Похоже, он спит на ходу.
– До завтрака поесть будет нечего.
– О Боже, что за бред… На Юстонском вокзале мне обещали телеграфировать, чтобы по прибытии нас ожидал горячий ужин!
Цепочка солдат на сходнях развернулась и начала спуск вниз. Когда замыкающий солдат оказался на причале и его поглотил мрак, на борт поднялся их офицер.
– Ну и неразбериху вы устроили! – сказал он.
Палубу заполнял чужой полк с чужими ящиками и мешками.
– Кто это курит? – крикнул с мостика судовой офицер. – Потушить папиросу немедленно!
На причале зачиркали спичками.
– Гасите папиросы, там, внизу!