И никаких ХУ!

- Мне страсть как хочется вплотную заняться наукой, закончить докторскую, - канючил неспособный администратор, мысленно согласившись остаться директором. Он вдруг сообразил, что попал в замкнутый круг: оказывается, успешному его администрированию мешает занятие наукой, а завершению докторской – директорство. И выхода из тупиковой ловушки не было. Так думалось ему, но не Марье Ивановне, которая нашла выход по-женски быстро и просто:

- Я помогу тебе с черновой работой.

Он тихо рассмеялся, возвращаясь к обычному благодушному состоянию. Теперь уже она остановилась, резко повернулась к нему, колыхнув грудью и блеснув очками в свете уличных фонарей, спросила сердито:

- Ты против?

- Да нет, - поспешил он успокоить помощницу. – Спасибо. Только получается нелепо: ты помогаешь мне, а я с твоей помощью и при дефиците времени – Анне Владимировне из Бытовой техники, - и снова, довольный, хохотнул.

- Она тебя просила? – глухо поинтересовалась Марья Ивановна и медленно пошла вперёд, увлекая ответчика за собой. А тот только вздохнул, пожав плечами.

- Надо было отказаться, - жёстко попеняла она лидеру-разгильдяю.

- Не смог, - промямлил Викентий Алексеевич, и сам уже не помнил: не смог или не захотел отказать.

- Весь ты в этом! – почему-то разозлилась спутница-помощница. – Весь в бозе! – «На тебе!» - удивился он, законченный атеист, причисленный вдруг к сонму почитателей небожителей. – Ты что, был у неё?

- Был, - повинился божий человек. – Она предложила заходить почаще и не только по делам докторской.

- Она тебе нравится? – продолжала неприятный допрос дотошная Марья Ивановна, и Викентий Алексеевич пожалел, что не пошёл один. Он помялся, соображая, что бы такое ответить нейтральное, безразличное, но ничего в мутных мозгах не нашёл и сказал правду:

- Сзади – ничего…

- Как это? – не поняла она, взглянув на него удивлённо.

- Потому что спереди – как мрамор, - и оживился, вспомнив занимательные визиты. – Мать у неё – занятная старушенция – деликатесными котлетками закормила. А дочь – вообще папой называет. – Марья Ивановна остановилась как при экстренном торможении.

- Мне – сюда, - показала глазами в затемнённый переулок. – Спокойной ночи! – и быстро ушла, оставив Викентия Алексеевича в недоумении. Он посмотрел ей вслед, пожал плечами, вздохнул по обыкновению и сам поплёлся восвояси неспортивным вихляющимся шагом.

- 2 –