И никаких ХУ!

Быстренько прочертили палкой извилистую центральную половинную линию поля, обозначили одеждой вторые ворота, поспорив о размерах, а вместо штанг выставили женщин. Монеткой с трёх раз разыграли ворота: самодельные живые достались «Сосункам». Они, яростно посовещавшись, согласились, по настоянию Валька, поставить стражем ворот подвижного и прыгучего Кинг-Конга, надеясь, что он вместе с шерстью перенял и обезьяньи способности, а может быть – чем чёрт не шутит – каким-нибудь необъяснимо-закоулочным путём – гены Кавазашвили. А «Старперы» не спорили, у них был единственный достойный претендент с природными вратарскими кондициями – Циркуль. Да и он, в отличие от Вахтанга, не возражал, сообразив, что лучше стоять, чем бегать.

Первым пиннуть первый мяч с центра поля удостоился наипервейший исполнительный директор и вдохновитель первого футшоу дворового разлива. Знаменитой щёчкой он аккуратно катнул арбуз футбольного раздора стоящему рядом Вальку, а сам, не выпуская катящегося мяча из вида, устремился, не глядя, вперёд и врезался в Гусара, подло не уступившего дорогу старшему и уважаемому, свалил его и свалился на него сам. К первому удару, как ни старался Викеша доказать, что было блокирование, добавился первый штрафной, назначенный неумолимым Вальком, исполняющим по совместительству обязанности судьи.

Пробил сам пострадавший. Мяч от его мощного лягания носком ботинка нехотя поднялся в воздух чуть выше пригнувшихся голов и опустился прямиком на грудь Макса. Хлюпнув по жиру как по тесту, он застрял на верху выпяченного мастером брюха, и Макс, мастерски удерживая его там, побежал к чужим воротам, отстраняя руками встречных-поперечных. Но недолго. С фланга на него, по-бычьи опустив тупую безрогую голову, напёр Фигаро, но по мячу не попал, а вонзился дурной черепушкой в животный дирижабль, завалив пилота. Тот, потеряв мяч и чувство интеллигентской меры, резво вскочил на ноги и дал грубияну смачного подножника.

- С поля! С поля хулигана! – завопила левая штанга, имея в виду бычка, и задёргалась в негодовании на месте, вздевая вверх вопиющие к мести руки-крюки.

Но конфликт развивался по другому сценарию. Возмущённый Фигаро стащил с ноги ботинок и небрежно бросил к ногам обидчика ножную «перчатку».

- Требую сатисфакции!

- Ты её получишь, сосунок! – мгновенно отреагировал старпер и бросил к ногам Фёдора свой ответный драный кед. – Выбирай оружие.

Фигаро не раздумывал долго:

- Мяч!

- Идёт! – согласился Макс. – Дистанция – классическая: 10 шагов, положение – раком, бьём по заднице до первого промаха. Проигравший дуэль выставляет дюжину шампанского, которое разрешается заменить жигулёвским.

- Лады! – согласился и Фигаро. – Сразу после тренировки – здесь. Секундантом будет Викентий Алексеевич.

- Хватит вам, козлы! – согласился и секундант на дармовое представление с пивом.

Пока дуэлянты согласовывали условия и обували чужие башмаки для памяти, судья тщательно устанавливал мяч, чтобы самому пробить штрафной уже в другую сторону. Удар его был точен – прямиком на ход плеймекеру, вразрез между двумя защитниками. Царевич, правда, попытался с силой отбить катившийся вприпрыжку по кочкам мяч, но промахнулся, сковырнув одну из кочек, и Викентий Алексеевич неожиданно оказался один перед чужими воротами с живыми штангами и мечущимся между ними взъерошенным заполошенным Вахтангом. Мысленно проведя прямую через три точки – ногу, мяч и угол ворот – он, примерившись с прищуром, изящной щёчкой с мягким приседанием на левую заднюю ногу нанёс хлёсткий разящий удар, но опоздал, пропустив не подождавшую вторую точку вперёд. Прямая сделалась тупым углом, а Викентия Алексеевича развернуло на подвернувшейся ноге, и он позорно плюхнулся на задницу, ощутив нежной конторской кожей каждый мелкий камушек и каждый комочек засохшей земли. Рычащий Кинг-Конг остервенело сцапал еле докатившийся до него мяч, сжал, выронил, опять подобрал, хорошенько размотал как маятник правую ногу, подбросил добычу и хотел выбить в поле, но, плохо рассчитав угол прицела, промазал, и только с третьей попытки ему удалось, наконец, избавиться от непослушного дутыша. Обиженный мяч глухо чпокнул и, взвившись, пролетел над самой головой отступающего раком и красного как рак от стыда Викентия и попал точно в ноги Старче. Тот, не медля, перепихнул его истошно орущему «Дай!» Гусару, а Витёк, прошмыгнув по краю поля, перепаснул в центр Фигаро. И вот уже Фёдор, что есть молодецкой силы, пинает мячишко в ворота Циркулю, стоящему третьей центральной стойкой и флегматично наблюдающему за метаниями игроков. Удар был такой силы, что в голкипера полетел ком земли величиной с мяч, а сам мяч медленно покатился мимо ворот. Форвард же сел как подкошенный, завыл, сбросил ботинок и носок с ударной ноги и попытался засунуть в рот невыносимо болящий большой палец, чтобы хоть как-нибудь ослабить страдания.

- А если мяч попадёт в 21-й, тоже потянешь в рот? – едко поинтересовался остановившийся рядом Старче, добавив яду на рану.