И никаких ХУ!

- О, мудрейший из мудрых! – вскричал Старче. – Ты дал самый короткий и самый объёмный мудрый ответ, такой, чтобы можно было безопасно и безответственно затеряться в массе. Гениально! – Петра Леонидовича понесло – он понял, что не рассчитал диспозиции и остаётся в одиночном меньшинстве, изгоем в коллективе, в котором привык чувствовать себя своим всегда и во всех отношениях. – Бена можешь не спрашивать, - обратился он к Викентию Алексеевичу. – Думаю, что даже ты, знаток футбола, не сможешь назвать ни одного известного футболиста-еврея, как, впрочем, и шахтёра, металлурга, сантехника. Потому что дети евреев играют в металлические деньги, а взрослые мужчины – в ценные бумаги, но никак не в футбол.

- Ты прав, Пётр Леонидович, - снисходительно улыбнулся Григорий, облизывая влажные красные губы, - но ты забыл ещё сказать, что нашей нации свойственны инициативность, риск и индивидуализм, которые нередко вызывают поступки вопреки общественному мнению. Вот и я поступлю вопреки и вступлю в нашу футбольную команду, но ненадолго, временно, профессиональным футболистом я, конечно, не собираюсь быть.

- И никто не собирается, - успокоил шеф. – Твоё последнее слово, Валентин, - поощрительно улыбаясь, обратился к неулыбчивому Вальку, самому младшему и самому позднему в коллективе. – Как на твой свежий молодой взгляд футбольная затея немощных старичков?

- Нормально, - оценил затею Валёк. – Думаю, что буду вам… нам, - исправился, - полезен, так как люблю футбол и играл за факультетскую сборную.

- Здорово! – обрадовался организатор, поймавший в последний момент синицу. – Преладненько! Марья Ивановна! – крикнул в открытую дверь соседней комнаты, куда в начале опроса удалилось на свои рабочие места женское трио. – Запиши в профиоиндуит, что в результате общественного референдума и поимённого голосования установлено: инициативу создания футбольной команды поддержали все при одном «против» и одном воздержавшемся. – Он энергично поднялся, сделал несколько быстрых шагов вдоль стола туда-сюда и остановился в раздумьи.

- С тем, кто «против» - ясно: у него своя команда, а что делать с неопределившимся?

Никто не знал. И тогда снова подала голос палочка-выручалочка:

- Пусть будет в запасе, - предложила Марья Ивановна, - и вся недолга.

- Вот голова! – восхитился Викентий Алексеевич. – Не то, что у некоторых, кто «против». – Старче недовольно хрюкнул и отвернулся. – Для команды нам надо как минимум одиннадцать игроков, - сообщил футбольный энциклопедист. – Марья Ивановна, сколько у нас всего мужиков-то?

- Не проверяла, - донеслось из-за дальнего кульмана под стыдливое хихиканье Зинули-Нинули.

- А по штатному расписанию? – уточнил вопрос начальник.

- Все здесь, - обрадовала Мамма-мия. – Как ни странно, но сегодня никто не отпросился в больницу или в библиотеку. Ты их выстрой, - опять дельно посоветовала, - и посчитай.

- И то! – обрадовался начальник простому решению. – Давайте-ка, братцы, становись в одну шеренгу. – Все нехотя, с ленцой, поднялись и образовали ломаный строй запасных младших лейтенантов и лейтенантов, не нюхавших настоящего пороха и запаха портянок. – Ну, как вы стоите? – возмутился командир, недавно получивший третью маленькую звёздочку за директорскую должность. – Подравняйтесь мал-мала. Фигаро, ты должен видеть грудь четвёртого в строю.

Фёдор выдвинулся немного вперёд и, наклонившись, посмотрел влево.

- Как я её увижу, когда дирижабль Макса всё заслоняет.

- Макс, - попросил командир, - убери, пожалуйста, на минуту передний рюкзак. – Макс с явственным «чпоком» втянул живот и затаил дыхание. – Видишь теперь? – спросил строгий начальник у Фигаро.

- А чего там видеть-то? – возмутился нерадивый недисциплинированный подчинённый. – Какая там грудь у Серого? Пусть лучше Марья Ивановна встанет.

Та выглянула из-за чертежа и поверх очков пригрозила:

- Если я встану, у тебя в глазах будет двоиться.

Все радостно заржали, и каждому захотелось увидеть четвёртую даже ценой раздвоения в глазах, а забытый Макс с обратным «чпоком» принял естественные формы.

- Раз, два, три, - начал считать институтское поголовье пастух, - а ты чего влез в строй? – накинулся на Старче.

- Так вы меня не так поняли, - стал оправдываться отщепенец, - я – против, но и – за. – Опешивший Викентий Алексеевич смотрел на него округлившимися непонимающими глазами.

- Ещё один мудрец с коротким и сверхобъёмным ответом, - обронил Макс, с любопытством вглядываясь в знакомого до облупления товарища.

- Объяснись, - попросил начальник.

- Всё очень даже просто, - расшифровал единство противоположностей мудрый философ. – Я – принципиально против футбола, но в принципе – за участие в команде, вот и всё, - и примирительно виновато улыбнулся, и все заулыбались, поняв нехитрую подоплёку замудрёной хилософии.

- Выкрутился, Петя, - больше всех обрадовался Макс. – Учись, Бен.

- Хватит вам язвить! – опять подала голос Марья Ивановна. – Простите заблудшего барана – он осознал свои заблуждения.

- Осознал? – строго спросил шеф.

- Служу футбольному союзу! – азартно рявкнул баран.