И никаких ХУ!

- Не пожалеешь, дорогой! – пообещал Кинг-Конг.

- Списывай последнюю бабку, Викентий, - разрешил Макс. – Команда кидал-метателей готова к боевым действиям.

- Тогда, - Викентий Алексеевич посмотрел на часы, - в атаку на обжорку! – и первым, как и полагается командиру, ринулся на врага.

- 4 –

Несмотря на бездарный день, настроение у Викентия Алексеевича по окончании рабочего бедлама было почему-то прекрасное.

Люди науки знают, что озарение, приносящее настроение и даже радость, приходит редко. Искра божья высверкивается вдруг, ни с того, ни с сего, в самый неожиданный момент - во сне или в бане, а то и в сортире, на свидании с женщиной или в пустом трёпе с друзьями. Озарит разом от макушки до пяток и сменится ярким светом, заставив и душу, и разум напрячься до предела. А потом перейдёт в жаркое неровное горение и закончится долгим тягучим тлением, длящимся месяцы, а то и годы. Сейчас улыбающийся руководитель и его затухший НИИ прочно застряли на последней стадии, и ничего такого, никаких веских причин для эйфории не было. Однако и без причины случается смех дурачинный, а у Викентия Алексеевича были всё же две для тихой личной радости.

Во-первых, элегантный белый костюм - шик-модерн с иголочки, всего один раз стиранный – сидящий на владельце как на манекене в витрине. Да в дополнение: голубая рубашка, белый атласный галстук с серебряными разводами и позолоченной скрепкой в виде змеи – подарок любящей супруги – и сверхмоднячие мелкодырчатые бежевые полуботинки-полусандалеты, в общем – типичная униформа респектабельного и преуспевающего представителя среднего класса или, по-другому, мошенника средней руки, о чём свидетельствовал и броский синий «дипломат» с блестящими металлическими накладками и двумя цифровыми замками, набитый поддельными документами и фальшивыми ценными бумагами. Для комплекта не хватало пустячка – «мерса». Но в этом не было вины Викентия Алексеевича.

Когда-то, давным-давно, ещё и двух лет не прошло, бывшая, слава богу, супруга, быстро вызревшая в успешного стоматолога, поднакопив на людских страданиях малую толику зелёных, приобрела «мерс» ВАЗовского производства с ближним прицелом: засадить никудышного мужа в личные шофёры. Не умея сопротивляться неукротимому напору зубодробильной предпринимательши, он с грехом пополам освоил, как таблицу умножения, правила и дорожные знаки движения и даже устройство железного друга семьи. Осталось доказать прочность  с трудом добытых знаний на практике. Вот тут-то и случилась непреодолимая закавыка, в прах разрушившая голубые мечты стоматологини. Каждый раз, как способный автолюбитель садился за руль вместе с инструктором, ему, как назло, не везло: обязательно попадались то дерево, то столб, то придорожный столбик, то железобетонная урна, то забор, а то и единственный прохожий. В конце концов, высказав каскадёру на понятном шофёрском языке всё, что он о нём думает, инструктор высадил его посреди дороги и посоветовал подлечить вестибулярный аппарат и нервы. Маленькая эта неудача явилась крупной причиной для семейного раздора. Авто, как оказалось, с дальним прицелом, упрятали в гараж за семью замками, а Викентий Алексеевич смог закончить диссертацию, защитить которую удалось уже после того, как его выставили без автомобиля из собственной квартиры. Вернее, жена не выставила, а попросила выместись так настойчиво, что отказать было невозможно, объяснив, что такие им с дочерью не нужны, а захудалую свою двухкомнатную жилплощадь он получит обратно тогда, когда брошенная несчастная женщина с ребёнком купит новую, достойную её положения в приличном обществе. Викентий Алексеевич не стал возражать, поскольку это было бесполезно, но с тех пор затаил непреодолимую неприязнь к любому четырёхколёсному транспорту, кроме автобуса.

И надо же: не успел как следует, с соответствующим эпитетом, вспомнить незабвенную, как она легка на помине. Словно молодая вышвырнулась из большой чёрной машины, вся в белом, и зубы белые, собственные, а с шофёрского места бодро выкинулся Викентий Алексеевич-2 и тоже весь в белом, и зубы белые, но фарфоровые, потому что у седого своих белых не должно быть. О чём-то переговариваясь, ушмыгнули в антикварный магазинчик, а Викентий Алексеевич-1 с любопытством подошёл к своему «мерсу», разглядывая махину – ничего тачка, на такой никакие деревья и столбы не страшны! – крадучись огляделся и, не обнаружив близких прохожих, с изяществом вывел на запылённом багажнике известное всем слово из трёх букв, удовлетворённо хохотнул и чинно проследовал дальше.