И нет мне прощения

Детектив протянул ему телефон. Как и просил незнакомец, аппарат был выключен. В чем тот с удовлетворением убедился.

– Я очень внимательно изучал окрестности этого кафе, но, кажется, вы никого с собой не взяли… – полувопросительно произнес он.

– Я держу свое слово. Всегда. Вопрос чести.

– Чести? – оскалился незнакомец. – Вы это слово в каком словаре выкопали? Позапрошлого века?

Кис не ответил, рассматривая грузную фигуру и одутловатое лицо с тяжелым вторым подбородком. Возраст за пятьдесят, пожалуй. Слишком жирная пища, алкоголем тоже злоупотребляет… пивом, скорей всего, – отсюда и брюхо, и отечность… Давление повышенное, без сомнения.

– Я смотрю, вы кофе взяли…

Он махнул рукой официанту, и тот приблизился.

– Пиво, темное, вот это, – он ткнул толстым пальцем в меню.

Официант отошел.

– А я кофе не могу, давление, – доверительно сообщил толстяк.

Ну да, а пиво можешь… Кис только подивился диетическим представлениям своего собеседника. Но ничего не сказал: ждал, пока незнакомец сам заговорит о деле.

– Мы коллеги… – произнес он наконец. – Я тоже частный детектив.

Алексей подождал продолжения, но тот молчал. Видимо, решил сначала дождаться заказа.

Что ж, и Кис не торопится…

Принесли пол-литровую кружку темного пива. Мужчина жадно отпил.

– Все, что я вам скажу, должно остаться между нами, – произнес он наконец. – Вы тут насчет слова чести высказались… Так дайте мне его.

– И вы поверите? Оно же из словаря прошлого века, а?

– Позапрошлого. Вы мне для начала слово дайте, а там я посмотрю, поверю или нет.

– Я хочу для начала хотя бы понять, о чем речь. А потом решу, давать ли вам слово.

Маленькие глазки на бегемотообразном лице уставились на Алексея с непониманием.

– Мне нужны гарантии! Иначе разговора не будет!

– Начните. О гарантиях поговорим позже.

– Ладно, будь по-вашему… – уступил он. – Некий человек нанял меня как частного детектива… Чтобы я проследил за его супругой, которую он подозревал в неверности. У меня есть фотографии.

Он умолк, но и Алексей молчал, – надеялся, что незнакомец что-то добавит.

Так оно и вышло.

– Они, вообще-то, больших денег стоят… Я бы согласился на три тысячи. Долларов, ясное дело.

Алексей быстро прокручивал в уме ту скудную информацию, которую получил. Некий человек… слежка за неверной женой… Уж не за Аидой ли он следил, этот гиппопотам?

А за кем же еще? Он узнал – из чертовой прессы, – что Кис подключен к расследованию убийства Аиды. И пытается продать ему информацию… разумеется, о ней! И фотографии он сделал, без сомнения, Аиды… И ее возлюбленного!

Что, конечно, дорогого стоило.

Как там было в письме к Аиде? «Мне кажется, вчера за нами следили. Не пойму, кто это мог быть, но хочу разобраться». Стало быть, за парочкой действительно следили! И не кто иной, как толстяк, сидящий в данный момент напротив Алексея!

…Надо же, а ведь среди его собственных гипотез было и предположение о частном детективе! Но Кис на нем не задержался. Да и то, – он бы на этого детектива никоим образом выйти не смог. Ни единой зацепки не имелось. Так что, считай, повезло крупно: мужик решил заработать и заявился сам.

Алексей понимал, почему незнакомец так усиленно шифровался: будучи частным детективом, он обязан – о-бя-зан! – сообщать полиции все, что ему известно. Частный детектив имеет право не выдавать информацию о своих клиентах и своих расследованиях, – но лишь до той поры, пока не совершено преступление. А вот начиная с этого момента он должен известить правоохранительные органы обо всем, что знает сам и что может помочь следствию. Иначе бай-бай, лицензия!

А этот, стало быть, решил просвистеть мимо закона, да еще и заработать…

Алексей снова посмотрел на «бегемота». Неужто его Гектор нанял? Где ж он его откопал, такое чудо?

– Понял, – бесстрастно ответил он. – Но позвольте вопрос: почему наняли именно вас? Такие люди, как Ге… как ваш заказчик, очень осторожны. У вас имелись рекомендации?

– Не верите? – хмыкнул тот, заглотнув еще приличную толику пива.

Алексея очень устраивал такой ответ. Он-то как раз поверил, что гиппопотам сказал правду. Но, делая вид, будто не верит, он мог надеяться, что тот проговорится, – из самолюбия, из желания доказать, что чего-то стоит.

Даже если в глазах Киса он не стоил и гроша ломаного. Но Гектор (толстяк сказал, что ему поручили слежку за неверной супругой! А Аида супруга Гектора) почему-то выбрал именно его. И Кис желал узнать, почему.

Он неопределенно пожал плечами, провоцируя собеседника на дальнейшие откровения.

Сработало.

– Я на него раньше ишачил, – сообщил бегемот. – Был «правой рукой»! Пока не основал собственный бизнес! – добавил он с непередаваемым сочетанием хвастовства и презрения, того типичного презрения, которое испытывает раб к хозяину.

Именно раб – тот, кто считает, что он на начальника не работает, а ишачит.