И нет конца паломничеству

Лидером второго отряда, что интересно, оказалась женщина: тоже очень крупная, объемистая и плечистая, к тому же немолодая. Орала она еще погромче того мужика, почем зря понося «проклятых саксов» с полей и призывая «лесных братьев» сплотиться вокруг нее.

Зрители, которые не собирались воевать, распределились между командами примерно поровну… хотя нет, пожалуй, на стороне Фелдена их все-таки оказалось побольше. Ничего нет удивительного, решил Джон: равнина всегда была населена гуще, чем лес. Зато в лесу народ крепче.

Кивнув своим мыслям, он направился к белому флагу.

— Сэр Джон! — услышал Риз напряженный шепот у себя за спиной.

Обернувшись, он увидел Грача: в рясе, с четками и неодобрительным выражением лица он и в самом деле выглядел самым настоящим монахом, хоть в капитул его избирай.

— Да… святой брат? — осведомился Риз.

— Брат Пассер, к вашим услугам, рыцарь, — проговорил Грач недовольно. — Вы, кажется, задумали участвовать на стороне Арденна? Могу ли я обратить ваше внимание на то, что их сторона более малочисленна и хуже вооружена? У вас будет больше шансов получить ранение или попасть в плен.

Ризу захотелось засмеяться: Грач о нем беспокоится, надо же. Впрочем, теперь он назвался Пассером, воробьем. Коричневая роба и впрямь чем-то напоминала оперенье этой неказистой птички.

— Ну, разве Господь не призывает нас уравнивать шансы? — подмигнул Риз и направился к выбранной команде.

То ли был в самом деле раздраженный вздох за спиной, то ли почудился ему?

* * *

Самое лучшее время для сбора информации — до и после боя. В это время частенько развязываются языки, и суровые немногословные вояки делятся с абсолютно посторонними людьми такими подробностями, которые и родному брату не рассказали бы. Поэтому Риз возлагал особые надежды на короткий обмен оскорблениями до начала общей свалки.

Но в этот раз его постигла неудача: как оказалось, поздновато он присоединился. Когда Риз, поигрывая мечом, подошел к арденнской группке, встретили его настороженно.

— А ты откуда будешь? — подозрительно спросил его лысый тип в плаще и со шрамом на всю щеку. — Мы таких не помним. И меч у тебя какой-то…

Для этого дела Риз взял с собой привычную сарацинскую саблю: даже в пешей драке она ему нравилась больше, чем традиционные прямые европейские мечи.

— Издалека, — ответил Риз коротко. — Хочешь сказать, у вас тут добрая сталь будет лишней?

Лидер, огромных размеров дама, отвлеклась от своих перекрикиваний с главарем фелденцев и окинула Риза подозрительным взором.

— А не подослали тебя часом противнички, чтобы ты ударил нам в спину? — поинтересовалась она.

— Вот те крест, что нет, — Риз довольно равнодушно перекрестился. — А даже если и так, ты, небось, кого другого послала в противоположный лагерь?

— Не твое собачье дело, — женщина сощурилась. — Ну ладно, вояка… Держись рядом со мной и впереди. Я уж прослежу.

— Как скажешь, командир, — пожал плечами Риз.

Он оглянулся через плечо, и увидел, что Уильям де Бомон вместе с его златовласым красавчиком приблизились к веревочному ограждению вокруг поля.

— Клянусь, если Фелден на сей раз победит, я подарю их главарю свой золотой кубок! — воскликнул де Бомон.

Златовласый что-то сказал ему, наклонившись к уху, и тотчас Бомон поправился:

— А если победит Арденн, то кубок будет их! И в придачу вино для всей команды из моих личных погребов!

— Вы слышали эрла! — заорала командирша. — Если выиграем кубок, мы уплатим им налоги Хэмптона-в-Арденне за весь год! Покажем грязевикам, чего мы стоим!

Рог распорядителя прохрипел почти сразу. Грозно потрясая топором, командирша ринулась вперед, а за ней весь остальной отряд. Арденнцы бежали шибче, даром, что уступали численностью: две волны противников столкнулись ближе к фелденскому шесту с красной тряпкой.

«П-понеслось», — подумал Джон, отоваривая кого-то по шее тупой стороной сабли.

Ризу уже случалось бывать на бугуртах, и он знал, насколько они мало отличаются от настоящей битвы. Говорят, где-то в Италии не то в Провансале уже начали применять для турниров затупленное оружие или внесли запрет на мечи, обходясь одними дубинками — врали, наверное. Чтобы кто-то рискнул показаться трусом, выходя против затупленного оружия?

Не то чтобы бугурты часто кончались смертоубийствами: ведь на них все старались пленить друг друга, а не убить. С другой стороны, и в схватке между соседними баронами по той же причине редко увидишь особую кровожадность: с мертвого врага звонкую монету не возьмешь. Да что там, даже сарацинов предпочитали пленять за выкуп, причем не только богатых рыцарей, но и простых пехотинцев, только за этих выкуп чаще брали едой.

В общем, схватка была почти настоящей.