И нет этому конца

А Бирюков, старавшийся во всем походить на старшего лейтенанта Ревякина, ходил следом за каждым и тыкал носом в малейшее упущение:

— В уголочке, в уголочке!.. Вот это убрать тоже!.. Воды, воды поменьше лейте, а то в подвале все мыши утонут!.. А ну-ка пройтись по плинтусам!.. Ребята, двери чище мойте!

Никто не возражал, не спорил. И только Синицыну вдруг показалось, что старший сержант к нему придирается.

— Уже чисто! — буркнул он.

— И это ты, голуба, называешь чисто? — сделал удивленное лицо Бирюков. — Еще три разика пройдешься мокрой тряпкой, тогда, может быть, и будет чисто!

— Придираешься, старший сержант!

— Что ты, голуба? Если я начну придираться, ты маму по ночам звать станешь! А ну давай еще разочек!

И пришлось Синицыну драить плинтусы до тех пор, пока они не заблестели как новые.

Досталось слегка и Мореву. Постоял над ним Бирюков и покачал головой:

— Ай, ай, Морев, уже второй год к концу подходит, а где полы мыть — не знаешь!

Что ж, прав был Бирюков: под столом, у барьера, отделявшего дежурку от коридора, всегда скапливался мусор — это знал каждый старый солдат.

И вот субботняя генеральная уборка подошла к концу.

Но старший сержант Бирюков еще по инерции продолжал распоряжаться:

— Давайте, давайте, мальчики! Еще немного! Наши давят, шведы гнутся!

И наконец облегченно произнес:

— Вот теперь вроде чисто!..

Дверь в канцелярию была открыта, и резкий голос начальника заставы разносился по коридору. Он разговаривал по телефону, как Морев сразу понял, с заместителем коменданта капитаном Грибовым — изрядным придирой и службистом. Судя по всему, речь шла о сегодняшнем нарушителе.

— Николай Иванович, я все сам проверил… То, что он рассказал о себе, подтвердили другие… Предварительно условились? Исключено. Пригласил его человек заслуженный, ветеран войны… Пытался спрыгнуть на ходу? Не совсем точно. Поезд, как я выяснил, только тронулся… Ну что делать, если я уверен, что он не собирался нарушать границу? Обыкновенный растяпа… Разумеется, я несу ответственность и не собираюсь от нее отказываться… Пожалуйста, проверяйте… Все данные записаны… Морев, закройте дверь!

Морев торопливо закрыл дверь в канцелярию. Но голос старшего лейтенанта легко пробивался сквозь дощатую преграду.

Морев сходил в умывальную комнату. Вымыл лицо, руки.

До боевого расчета оставалось сорок пять минут — можно было и отдохнуть. Морев прилег на койку. Только закрыл глаза, как сразу же задремал.

И вдруг его резко дернули за рукав. Он вздрогнул, открыл глаза. Рядом стоял Андрюшка.

— Морев, вставай!

— Чего тебе?

— Пошли в гараж!

— Завтра пойдем.

— А я хочу сегодня!

— Скоро боевой расчет, не успеем.

— А мы недолго!

— Ладно, только по-быстрому.

— Идет! — совсем по-взрослому ответил Андрюшка.

Они вышли во двор. Ранние сумерки уже притемнили заснеженные дорожки. Андрюшка старался идти в ногу с Моревым — как же, тоже мужчина!

В гараже было темно. Морев включил свет.

— Ну что будем делать? — спросил он мальчика.

Андрюшка обошел машину, постучал ногой по каждому скату. Потом спросил Морева:

— Можно я посижу в кабине?

— Можно.

Андрюшка мгновенно залез туда, дал несколько коротких сигналов.

— Не надо, — сказал ему Морев. — А то нам влетит от старшего лейтенанта. Скажет: делать вам больше нечего!

Тогда Андрюшка засигналил одним ртом.

— Так оно спокойнее, — заметил Морев.

Но Андрюшке было уже не до него. Ухватившись руками за баранку, он гнал свой «уазик» по крутой и узкой дороге, преследуя нарушителей. Время от времени он выхватывал пистолет и стрелял в убегавших врагов.

— Ну все! Убил наповал! — похвалил Морев.

— Нет еще!

— Как нет? Я сам видел!

— Не выдумываешь?

— Ну что ты! Можешь посмотреть: упал и не дышит!

Андрюшка выглянул из кабины. Лежавшее в углу гаража запасное колесо мгновенно в Андрюшкином воображении превратилось в поверженного врага. Но, может быть, тот притворился убитым? Как в кино?

Андрюшка выскочил из машины и, стреляя из пистолета, рванулся в угол, но его на бегу перехватил Морев.

— Будет на сегодня.

— А я хочу!

— Ну и оставайся один! — Морев отпустил мальчика.

Тот сразу же опомнился.

— А ты куда?

— На боевой расчет. И так уже опаздываю!

— Попадет?

— А ты думал как? Сам небось знаешь, какой старший лейтенант?

— Строгий?

— А то нет?

Морев и Андрюшка прибавили шагу: за ярко освещенными окнами заставы никого из ребят не было видно. Значит, все уже выстроились в коридоре. Опоздал-таки!

Морев взбежал на крыльцо и с силой толкнул массивную входную дверь. Молча выравнивая ряды, до самой сушилки тянулся строй.

К счастью, Морев опоздал на самую малость.

Но замечание старший лейтенант все-таки сделал:

— Те же и Морев!

Так как команды «Смирно!» еще не было, кто-то не без подковырки добавил: «Ну, Морев, известно, поспать любит!»

Каждый вечер в одно и то же время на заставе проводится боевой расчет. Это и полный глубокого смысла ритуал, и задание на следующие сутки. Голос старшего лейтенанта звучал, как всегда, резко и внятно: